– Да не тяните уже, – не сдержался «мистер суровость».

– С одной стороны пробоина не такая серьезная, но то, что она в самой носовой части и сопротивление воды будет максимальным, да еще учитывая нашу скорость…

Плотник почесал лоб.

– Заплатку я конечно поставлю, но желательно хоть отчасти облегчить вес, чтобы поднять эту дырень подальше от воды и надеяться, на отсутствие сильного волнения.

– Отлично, занимайтесь, а я посмотрю, что можно сделать, – невозмутимо произнес «мистер суровость» и направился к палубе.

Выбравшись из трюма, он тщательно осмотрел правый борт и поврежденные орудия, а затем подозвал главного канонира.

– Выбросить за борт, – произнес он, указывая на разбитые пушки. Старший канонир утвердительно кивнул и прикинул норму зарядов, от которых так же можно было избавиться.

«Мистер суровость» внимательно посмотрел на горизонт. Небо было кристально чистым, без единого облачка, не предвещая ухудшения погоды. Он пробормотал что-то себе под нос и оглянулся назад. Английский фрегат почти полностью скрылся из виду, а впереди зарождались сумерки озаряясь первыми яркими звездами.

Разобравшись с рутинными делами, «мистер суровость» вернулся на палубу и, отстранив рулевого, занял его место.

– Отдыхай, дальше я сам. Это касается всех, – громко произнес он, обращаясь к матросам на палубе. – Кроме дежурных, все свободны.

Раздался радостный гул, и за исключением нескольких человек палуба мгновенно опустела.

«Мистер суровость» с жадным упоением откинул голову назад и начал вдыхать легкий теплый бриз, обдувающий тело и развевающий волосы. Он с упоением созерцал багряное зарево заходящего солнца, с забвением прислушивался к шуму волн, разбивающихся о борт «Везучего», и с такой грациозностью и нежностью касался штурвала, словно это была рука любимой девушки. Казалось, каждая деталь делала его невероятно счастливым. Сейчас его невозможно было узнать: лицо благожелательно и избавлено от постоянного штампа суровости, тело расслаблено, а глаза источали искры молодецкой удали. В таком состоянии он встретил ночь, а затем и зачатки рассвета. Все многочисленные попытки со стороны рулевого сменить его остались безрезультатными – он настолько крепко вцепился в штурвал, что, казалось, никому его не уступит. Ночь пролетела для него словно мгновение, а он не то что не устал, а будто стал еще более бодрым и энергичным.

Последние звезды стали гаснуть в зареве предрассветных сумерек, а «мистер суровость» продолжал вести судно к назначенной цели.

Прибывая в очевидном блаженстве от происходящего, он внезапно ощутил чье-то прикосновение. Резко обернувшись, он увидел Рауля.

– Почему ты меня не разбудил? – сонным голосом произнес тот, потягиваясь.

– Тебе нужно было как следует отдохнуть, впереди непростой и насыщенный день. Ты уже заработал шикарный аванс перед встречей с губернатором, теперь главное не позволить какой-нибудь нелепости растратить его.

– О чем ты говоришь? Какой губернатор? Он не станет встречаться с каким-то…

– Ты не «какой-то», – мягко перебил его «мистер суровость». – Лишь собственная недооценка и отсутствие веры в свой талант, делает нас банальными и не отличающимися от остальных, это во-первых. Ну, а во-вторых, благодаря твоей блестящей победе мы доставим в ценности и сохранности весьма ценную информацию, чего, судя по всему, ни все желали.

– Что ты хочешь сказать?

– Лишь то, что не стоит тушеваться и необходимо использовать свой шанс на всю катушку. Запомни, фортуна дама весьма капризная, сегодня ты у нее в любимчиках, а завтра она даже ноги побрезгует о тебя вытереть.