– Нет, я никуда без вас не пойду.

Люк понимал, что это может быть их последний разговор. Он постарался преодолеть гордость и обиду, чтобы в эти мгновения вновь стать тем счастливым влюбленным, каким он всегда чувствовал себя рядом с ней, когда был уверен, что она принадлежит только ему.

– Эсми, прошу тебя, – он взял её за руки и начал говорить мягким, спокойным тоном.

– Пойми, нам не успеть.

– Тогда я останусь с тобой… до конца, – решительно произнесла она.

– Нет, – тихо, но очень твердо ответил он.

Эсмиральда в очередной раз поразилась тому странному гипнотическому влиянию, которое он оказывал на неё. Она не могла сопротивляться ему, и так было всегда. Внутренняя сила, исходящая от него, безоговорочно подавляла её волю. Он был единственным человеком, который мог это делать с её весьма строптивым характером, пропитанным духом противоречия. Эсмеральда всегда пыталась понять, как ему это удавалось, ведь в отличие от Маркуса он никогда даже не повышал голос. Тем удивительнее было, что Маркусу она перечила бесчисленное количество раз, а ему никогда.

– Ты будешь только мешать, и тогда у нас точно не будет шансов.

Он нежно провел ладонью по её щеке и стер остатки слёз.

– Как только я разберусь, то догоню тебя, и мы навсегда покинем это место.

– Ты обещаешь? – с замиранием сердца спросила она, зная, что для него как для человека слова это будет железным аргументом, чтобы остаться в живых.

Впервые за всё время на лице Люка мелькнула тень улыбки.

– Не ставь меня в неловкое положение. Ступай, живо, – уже холодно и быстро произнёс он.

Времени почти не оставалось, в любой момент могли появиться прихвостни Адамса.

Эсмиральда начала медленно пятиться назад.

– Я должна тебе кое-что сказать…

– Живо! – ещё раз более грубо оборвал он её и повернулся спиной, чтобы встретить приближающуюся опасность. Из-за поворота появился силуэт одного из солдат, который, судя по всему, не ожидал так внезапно встретить Люка. Не успев приготовиться к бою, он стал лёгкой мишенью для француза, который с огромным удовольствием пронзил его шпагой. Тот издал предсмертный вздох и начал оседать, даже не произнеся ни единого звука. До появления следующего преследователя возник небольшой интервал, используя который, Люк извлёк шпагу из тела поверженного врага, слегка отстранился назад, выхватил пистолет и замер. Долго ждать не пришлось. Через пару мгновений из темноты появились очертания красного мундира. Раздался выстрел, и ещё один из преследователей свалился наземь рядом со своим боевым товарищем. Произведя выстрел, Люк откинул пистолет в сторону, понимая, что на перезарядку времени не будет. Достав кинжал, он буквально вжался в каменистую горную породу, по своей отвесности походящую на стену. Люк был облачён в чёрную одежду, и это предоставляло ему весомое преимущество перед английскими солдатами. В такой непроглядной тьме заметить тёмный силуэт, сливающийся со скалами, очень проблематично, а вот пестро красные кафтаны англичан, напротив, представляли прекрасную мишень. Потому, когда следующая пара солдат вынырнула из-за поворота и приблизилась к месту поединка, Люк до последнего оставался незамеченным. Его противники приблизились к телам своих товарищей и, остановившись, стали настороженно вглядываться вперёд, не подозревая, что опасность находится сбоку.

Воспользовавшись замешательством своих оппонентов, француз, подобно летучей мыши выпорхнул из темноты. Навалившись всей массой на того, кто стоял ближе к обрыву, он столкнул его вниз, а второго поразил кинжалом до того, как тот успел вскинуть ружье.