– Еще? – обреченно вымолвил Егор.

Потерпи, немного осталось.

– Ходят слухи, со Светланой чего-то не поделили. Он на нее в прокуратуру написал, проверка будет. – Людмила помолчала. – Вроде все.

– Спасибо, Людмила Георгиевна, за сотрудничество со следствием.

Принтер зажужжал на полу. Егор протянул листы собеседнице со словами:

– Прочитайте, пожалуйста, протокол и распишитесь.

Людмила неспешно полезла в свою холщовую сумку, достала ручку и очки.

– Я могу исправлять? – спросила она.

Следователь протяжно вздохнул и кивнул.

Пенсионерка положила бумаги на стол и пошла чиркать. Минут через десять довольно сообщила:

– Вот, теперь грамотно написано.

Жанна подошла ближе посмотреть и обомлела. Лист пестрел: были исправлены орфографические ошибки и вставлены пропущенные знаки препинания.

Егор глянул, присвистнул от удивления и вышиб-таки коленом крышку стола из пазов. Едва втроем удержали и обратно насадили.

– Аккуратнее надо быть, столы нынче хрупкие, – пожурила дама. – Не то что в советское время были, хоть дрова на них коли.

Лицо следователя пошло красными пятнами, губы сжались в тонкую линию.

– Нервничаете, что ли? – поинтересовалась Людмила.

– Нет. Жарко тут, – отмазался Егорка.

Все расселись по местам.

– Что это? – спросил следователь, указав на пометки.

– Ошибки вам исправила, – объяснила пенсионерка.

– А вы прям все правила знаете? – не выдержал Егор.

– Конечно! У меня грамотность отличная. Всегда была.

Людмила приспустила очки и посмотрела поверх них. Следователь заерзал на стуле, словно двоечник, проваливший диктант по русскому языку. Носок ботинка снова забарабанил по полу, уголок левого глаза начал подмигивать в такт.

– Вот смотрите. – Людмила указала на место в тексте. – Тут у вас пропущена запятая, тут двоеточие должно быть. И абзацное деление отсутствует. Невозможно ничего понять, словно портянка.

– По существу содержания у вас замечания имеются?

– Да. Тамара пишется через «а». И время девять семнадцать, когда начали духа вызывать.

– Хорошо, я исправлю.

Следователь бодро застучал по клавишам, из принтера снова вылезло три листа.

– Подписывайте, – протянул Егор документ даме.

– Так вы запятые не расставили, – возмутилась Людмила.

– Они не мешают пониманию сути.

Людмила откинулась на спинку стула, шумно задышала и сложила руки на груди.

Вот же дьявол, а не женщина!

Жанна вступила в беседу:

– Понимаете, если Егор Ильич начнет исправлять, минимум полчаса времени уйдет. А в зале еще другие люди ожидают.

– Ничего страшного, подождут! – фыркнула Людмила. – Им все равно заняться нечем. Тася дома круглые сутки сидит…

– Там бабушка старенькая, – резко перебила Жанна.

Людмила нахмурилась, пожевала губами. Тяжелые мысли, должно быть, гуляют по ее голове.

– Бабушка уже несколько часов в духоте сидит. Без воды и еды. Как на здоровье-то скажется? – додавила Жанна.

– Ладно, так и быть, – недовольно согласилась Людмила. – Баба Зина мои пирожки сильно хвалит.

Егор пододвинул ей листы.

– Давайте подпишу! – Дама рванула бумаги к себе и поставила подпись у всех галочек. – Черновик заберу с собой?

– Мы можем вам выдать официальную копию, – предложил следователь.

– Этот сойдет, – отказалась Людмила, – Чего бумагу зазря переводить на ваши ошибки. Как вас только на работу взяли такого безграмотного?!

Она схватила черновик, резко встала, попрощалась и вышла из раздевалки.

Следователь облегченно выдохнул «Фух!», поднялся и принялся трясти руками.

– Расслабиться нужно, – прокомментировал он. – Может и правда бабульку вызвать, хоть с ценной тарой разберемся, чтоб время больше не тратить.

Жанна быстро отметила в блокноте: «Людмила – главный свидетель. Она вернула пластиковую табличку от шоколадного торта к пирожным два раза: после перестановки Светланой и Таисией.