– Я понял, ведите.

Но это показалось ему необычным. Почему он их понимает? Хотя для сна такое не удивительно. И вот как с такими говорить? Как с коллегами или как с друзьями? Официально? На «вы»? Нет. Вежливо и по-деловому с этими людьми нельзя. Не поймут. С ними надо открыто и прямо, как с соседями в деревне.

Женщины пошли вдоль тёмной стены леса, где не было почти никого из селян. Пересвет, переминаясь с ноги на ногу, побрёл за ними, и, заходя в лес, обернулся – у костра всё также голосили девушки под предводительством светлой красавицы, а посреди них стояла кареглазая, недовольно глядя на затухающее пламя. Когда они скрылись из вида, он вернулся к невесёлым размышлениям. «Это сон. Просто сон. А может и кома. Доработался, блин», – с досадой думал, наступая на сухие ветки. Надо успокоиться и действовать по ситуации – так его учил отец, так говорила мама, когда всё шло наперекосяк. Эти мудрые слова он поместил далеко в закрома памяти, чтобы однажды вытащить и помочь себе сосредоточиться. Сейчас это помогло. Впервые в жизни. Обычно он просто паниковал.

По дороге женщины вели разговоры о чём-то своём, попутно оглашая лес громким хохотом. Пересвет брёл позади, размышляя о том, сон всё-таки это или явь. Вскоре за скопищем ёлок показался высокий грубый забор. Но даже забором его назвать было сложно – деревянные неотёсанные колья, поочерёдно вбитые в землю. Как же его? Точно, частокол! За ним виднелись низенькие деревянные крыши, покрытые толстым слоем дёрна, а кое-где и проросшими сухими травами.

– Ужо почти дошли, – сообщила одна из женщин, глядя на домишки.

– И всё-таки…, – вслух задумался запределец, – Почему я вас понимаю? Вы из глубокой тьмы, а я из двадцать первого века!

– О как, – сказала другая и усмехнулась. – А нам почто знать, соколик?

– Верно…, – с досадой опустил глаза Пересвет.

– Видать, Боги тебе язык наш дали. Они всем запредельцам его дают. Глаголить могут, а пужаются ведь, лихо им от нашего быта.

– Как вы сказали? Запредельцы? Да я смотрю, для вас они уже нечто обыденное. Много ли таких тут сейчас живёт? Домой кто-нибудь вернулся?

Женщины покачали головами:

– Ты это у волхва нашего вызнай. Он ведает.

– Благодарю за помощь, и за одежду.

Пересвет остановился возле главных ворот и отвесил бабам низкий поклон, как в кино видел. Только сделал он это настолько неуклюже, что вызвал очередной приступ смеха у обеих спутниц.

– Вона его изба. Свидимся есчё, задобный.

С этими словами женщины неспеша пошли по деревне. Когда они скрылись за одним из домов, Пересвет двинулся вперёд. Он зашёл за ограду, окинул взглядом деревню, а потом разочарованно выдохнул, ибо таких деревень раньше не встречал даже в самых захолустных районах страны. Думал, увидит резные ставни, высокие терема с расписными стенами, а тут…и окон-то нет. Одни низенькие избушки с грубо вырубленным крыльцом и до смешного простой дверью. На крышах колосятся жухлые дикие травы, а из-под крыш выглядывают куски бересты. К стенам домов приставлены самые простые рабочие инструменты, вроде серпов и бороны, рядом большое корыто с мутной водой. Все избы однотипные, но одна всё-таки выделяется. На фоне домов-карликов это жилище кажется великаном, раза в два больше других. Пересвет сразу понял, что женщины указывали именно на него.

К нужному дому подходить он не торопился, для начала решил осмотреться – не каждый день выпадает возможность увидеть Русь десятого века. Пусть и во сне. Солнце здесь слепило гораздо сильнее, чем в будущем, отчего глаза, как обычно, оказались на мокром месте. Пересвет закрылся от насмехающегося жёлтого диска рукой и сморгнул слёзы.