– А твой папенька был на фронте? – спросил каким-то вялым и тусклым голосом своего неприятеля водитель.

– Конечно. Пошел добровольцем в первую неделю войны, – немного удивленно ответил заряжающий.

– В штабе, само себе разумеется? Или на дальнобойных ворчунах?

– Нет, сначала техником, потом авиатором, – не моргнув глазом, ответил очкарик, невозмутимо намазывая себе на подчерствевший кусок хлеба «масло для героев», как иронично назывался в вермахте маргарин.

– Ну, естественно… Не ранен?

– Обгорел один раз, – вздохнул заряжающий и неторопливо откусил кусочек хлеба.

– Подбили? – настырно, словно пьяный, продолжил вопрошать Гусь.

– Нет, закоротило новомодное электрическое обогревание летного костюма и шлема. Пока посадил свой «Фоккер», получил ожоги. А почему тебя это интересует? – внимательно посмотрел на странно ведущего себя водителя сын бонзы.

– Да так… Твой папаша из богатой семьи. Вот и вся удача. А мой старикан – из крестьян. Твой, понятно, идет в привилегированные войска, а мой в пехоту. Твоему обожгло электричеством задницу, а моему оторвало осколком нос, и глаз вытек. Вот тебе и вся удача. У кого толще кошелек – тому и Фортуна, – зло сказал водитель. И еще больше разозлился, увидев снисходительную тихую улыбку оппонента.