Да, возможно, его плантация и является самой маленькой во всем Теннесси, что ж с того? Это не имеет никакого значения, во всяком случае, перестанет иметь после того, как бур проникнет в надежно изолированное подземное убежище, рассчитанное на сотни лет обитания и битком набитое цветущими непорочными девами, до которых не удалось добраться ганийским червякам – или змеям, это уж как вам нравится или как вам больше всего не нравится. Змеи обычно извиваются, и у них острые ядовитые зубы. Червяки же… ну, червяки обычно слепые. А то и еще похуже. В свое время он разводил овец и видывал глистов… доводилось видеть и опарышей. Поэтому, с его точки зрения, гани больше напоминали не змей, а червей, что было куда хуже.

– Бур дошел до чего-то твердого, – внезапно услышал он голос Холера. – Похоже на металл. Причем не просто металл, а что-то вроде твердой хромостали.

– На какой глубине? – спросил Гас.

– Точно, как вы и предсказывали, – семьсот футов.

– О’кей, – кивнул он. – Установите бур большого диаметра – тот, внутри которого помещается человек. Хочу спуститься вниз. Причем я спущусь первым, а потом скажу, когда можно будет следовать за мной.

Вскоре облаченного в специальную сбрую Гаса, обмазанного жирной пластиковой смазкой, чтобы не застрял по дороге, начали осторожно опускать вниз следом за фонарем, освещавшим внутренности трубы. За Гасом, просто на всякий случай, спускали Тома с игольным пистолетом. В левой руке Гас сжимал автоматический пистолет с фосфорными пулями, а в правой – пачку документов, удостоверяющих, что он – законный бургер Пятнадцатой плантации Теннесси… Бумаги должны были убедить женщин, что он не какой-нибудь там ганийский чиз. Кроме того, при нем были вырезки из газет со дня Капитуляции, в основном говоривших о крайне гуманной политике ганийцев в отношении продолжения рода человеческого, материалы, в которых опровергали заполонившие Землю слухи о неминуемой поголовной стерилизации и тому подобном.

Он чувствовал себя совершенно уверенным, настроение было приподнятым. Спускаясь вниз, он даже принялся напевать себе под нос какую-то бодрую мелодийку. Потом вдруг задумался: откуда это она выскочила? Ах, ну да, конечно! Должно быть, он подцепил ее у этой дамочки Джоан Хайаси, с которой встречался сегодня утром у себя в отеле «Олимпус». Интересно, удалось ли ей пробраться в неусмиренные горные районы, а если и удалось, то пришили ее тут же жаждущие крови приверженцы Перси X или нет? Плохо, коли так: у него имелись в отношении ее кое-какие планы.

На глубине семи тысяч футов его фонарь наконец вдруг высветил огромную пещеру, размеров которой было не определить. Пока он, раскачиваясь из стороны в сторону, старался как можно скорее достичь ее дна, он вдруг увидел…

Электронное оборудование, причем более чем странное – с таким ему никогда раньше сталкиваться не приходилось. Казалось, здесь были целые тонны всякой электроники, проводов и печатных плат, гелиевых аккумуляторов, транзисторов и непонятных кристаллических объектов неизвестного назначения, поблескивающих в свете фонаря.

Оказавшись наконец на полу пещеры, он подумал:

«Так, значит, вся эта история насчет девочек была придумана лишь затем, чтобы заставить нас докопаться досюда. На случай, если мы одичаем и нам будет плевать на всякую науку. Эти чертовы ооновские психологи обвели нас вокруг пальца. Они…»

Тут его что-то ужалило в шею. Противопехотная гомотропная игла. Ноги тут же подкосились, и он медленно опустился на колени. Почувствовав, как сознание покидает его, Гас начал молиться, чтобы это оказался всего-навсего парализатор, а не метаболический токсин, вызывающий остановку сердца. Он с усилием повернул голову и увидел Тома, который спускался следом за ним. Почему этот Том бездействует? И тут его осенило! В него выстрелил именно этот Том. Должно быть, мелькнула у Гаса мысль, он работает на Перси X!