Любопытство победило, и Паша осторожно приблизился к старику.

– Что за дело, дедуль? – спросил он, стараясь говорить небрежно.

Прохор сверкнул глазами, неожиданно ясными для его возраста, и загадочно улыбнулся, обнажив ряд пожелтевших, но всё ещё крепких зубов.

– Ты ведь внук Агафьи? – спросил он, хотя явно знал ответ.

– Ну да, – кивнул Паша.

– И скучно тебе у нас, городской? – продолжил дед, сверля Пашу взглядом.

– Есть немного, – честно признался Паша.

– А коли так, то слушай сюды, – дед наклонился ближе, обдавая Пашу запахом табака и трав. – За деревней, на опушке леса, есть древний дуб. Не простой то дуб, а волшебный. Под корнями его клад зарыт, али не клад, а нечто более ценное. Многие пытались достать, да не всякому он покажется. Но ты… – дед прищурился, разглядывая Пашу, – ты особенный. Чую я, что тебе дуб свой секрет раскроет.

– А что за секрет-то? – заинтересовался Паша.

– Того не ведаю, – покачал головой Прохор. – Но только если найдёшь под дубом каменную плиту с письменами, не спеши никому показывать. Ране, в молодости своей, нашёл я такую плиту, да сдуру всем растрепал. И пришли за ней… – он внезапно замолчал, словно испугавшись собственных слов.

– Кто пришёл? – нетерпеливо спросил Паша.

– Не важно, – дед махнул рукой. – Но только плита та пропала, а я чуть не помер после. И с тех пор, верно, новая выросла. Так уж тот дуб устроен – плиты под ним, как грибы после дождя, нарождаются.

– Так я не понял, – Паша почесал затылок. – Я должен искать эту плиту или наоборот, обходить стороной?

– Судьба твоя, тебе и решать, – загадочно ответил дед Прохор. – Но только знай, что не просто так ты в нашу деревню попал. Ждали тебя тут. Давно ждали.

С этими словами старик резко отвернулся и, опираясь на свой посох, быстро заковылял прочь, оставив Пашу в полном недоумении.

«Вот дед даёт! Или он с перепоя такой разговорчивый, или совсем из ума выжил», – подумал Паша, глядя вслед удаляющейся сутулой фигуре. Но слова о кладе и таинственной плите запали ему в душу. А что, если сходить и проверить? Всё равно заняться в этой дыре больше нечем.

Паша прибавил шагу, зашагал в сторону ближайшей рощицы на опушке леса неподалеку. Вечерние сумерки уже опускались на деревья, и только последние косые лучи заката освещали небольшую лесную полянку.

Из далекой деревни доносилось ржание лошадей, звонкий лай собак и приглушенные голоса – казалось, эти звуки идут из другого, незнакомого Паше мира. В высокой траве стрекотали вечерние сверчки, а из чащи леса раздавался переклик ночных птиц.

Паша прилежно огляделся по сторонам и наконец заметил одну-единственную драгоценную палочку мобильного интернета на дисплее телефона – у старого могучего дуба посреди полянки пробивался слабый сигнал сети! Он медленно приблизился к огромному дереву, любуясь последними красками уходящего летнего дня.

Дуб был огромен – настоящий патриарх леса. Его могучий ствол был таким широким, что нескольким людям, взявшись за руки, едва ли удалось бы его обхватить. Узловатые корни выступали из земли, словно древние змеи, замершие в странных позах. Крона дерева была настолько густой и раскидистой, что создавала полумрак даже в яркий солнечный день, а сейчас, в сумерках, под дубом царила почти ночная темнота.

Но Паша заметил еще кое-что необычное – в коре дуба виднелись странные узоры, похожие на письмена. Сначала он подумал, что это просто причудливый рисунок, созданный природой. Но когда подошел ближе, то понял, что узоры слишком правильные, слишком упорядоченные, чтобы быть случайными.

Они напоминали буквы какого-то древнего алфавита, складывающиеся в непонятные Паше слова. Но странное дело – чем дольше он смотрел на эти письмена, тем более знакомыми они ему казались, словно он где-то уже видел их раньше. Или даже читал.