Вскоре посланник и «атташе» оказались у Папена. Седой посол, подперев длинное лицо рукой, выслушал рассказ Мойциша, затем не говоря ни слова встал, подошел к окну и уставился на деревья в саду. Лишь через несколько минут он обратился к посетителям, и первая произнесенная им фраза лучше всего описывала этого старого лиса:

– Не думаете ли вы, господа, что и в нашем посольстве может быть такой «камердинер»? Мойциш, имейте это в виду.

Мойциш молча кивнул. Дискуссия действительно была бы ненужной.

Папен приказал немедленно подготовить в Берлин специальную телеграмму с описанием всего дела. Менее чем через полчаса «атташе» вновь появился в кабинете посла.

Папен указал на стул и начал читать текст телеграммы, делая поправки красным карандашом.

«Прочитайте это», – сказал он, передавая бумагу Мойцишу, который быстро просмотрел строки машинописного текста:

Рейхсминистру иностранных дел. В свои руки.

Совершенно секретно.

Представляю предложение от сотрудника посольства Великобритании, предположительно камердинера британского посла в Анкаре, который обязуется предоставить фотокопии оригиналов документов секретного содержания этого посольства. Он требует двадцать тысяч фунтов стерлингов мелкими купюрами за первую поставку 30 октября и пятнадцать тысяч фунтов за каждую следующую фотопленку. Пожалуйста, посоветуйте мне, принимать ли это предложение. В случае положительного решения указанная сумма должна быть доставлена сюда специальным курьером до 30 октября. Предполагаемый камердинер несколько лет назад работал на той же должности у посланника Йенке, но в остальном он неизвестен.

Папен

Эта радиограмма прибыла на стол Риббентропа в то же утро, но Риббентроп действовал гораздо медленнее, чем его посланники в Анкаре. Прошли 27 и 28 октября, а 29 числа был Национальный день Турции. На приеме у президента Турецкой Республики Мойциш имел удовольствие увидеть в непосредственной близости британского посла сэра Хью Нэтчбулла-Хьюджессена, который, вероятно, не ожидал, что станет объектом особого внимания со стороны многих людей. После возвращения с официальных торжеств «атташе» был вызван к Папену, который вручил ему расшифрованную телеграмму из Берлина. Его содержание было следующим:

Послу Папену. В свои руки.

Совершенно секретно.

Примите предложение английского камердинера с особой осторожностью. Специальный курьер прибудет в Анкару около полудня 30-го числа. Я ожидаю немедленного отчета, как только будут доставлены документы.

Риббентроп

Камень упал с сердца Мойциша. Одобрение Берлина означало открытый путь для всего проекта. На пути могли возникнуть препятствия, но немец верил, что если сможет их преодолеть, то зайдет далеко.

Он был полон уверенности.

Так штурмбаннфюрер Людвиг Мойциш вновь встретился с человеком, называвшим себя «Пьером». Имя его было, конечно, фальшивым, но в задачи Мойциша входило не просто обменивать фунты на фотографии английских документов. Немец был уверен, что скоро узнает, кем на самом деле был его новый и неожиданный сотрудник.

Как нетрудно заметить, судьба уже связала вместе большинство главных героев нашей истории. Эхо одного небольшого события в Анкаре дошло до Берлина, даже приведя там в действие машину предприимчивого гауптштурмфюрера Бернгарда Крюгера.

Только господин Джордж Эрл и фройляйн Элизабет Капп еще не появились.

Они ждут своей очереди.

3 

Рождение «Цицерона»

Ровно в 15.00, 30 октября, как и было условлено, в комнате Мойциша зазвонил телефон. «Атташе» тут же взял трубку. В трубке раздался голос, который звенел в его ушах уже три долгих дня: