– А знаешь, – влезла Златка, – что поп велел их жечь?

Дарёна знала! Как не знать! Постоянно прятала свою птичку от его взгляда! Потому, наверно, и дёрнулась проверить, на месте ли она – за пазухой, под душегреей и рубахой, у самого тела, да коромысло в руке толком не дало.

– За пазухой! – закричал вдруг Ванёк. – Хватай!

– Хватай Дарёнку! – поддержала его Златка.

Дарёна развернулась: бежать! Но оказалось, что ребята уже замкнули за её спиной кольцо. Между Сбыней, вечным Ванькиным подпевалой, и одной из кузнецовых близняшек была брешь побольше, девочка наметилась в неё. Не успела даже шагнуть. Подол душегреи натянулся, затрещали поистёршиеся нитки. Порвётся, Дарёну ещё и тётка отлупит! Девочка махнула наугад вёдрами, попала по кому-то, в ответ получила больной тычок в бок. Выронила и вёдра и коромысло, отпихнула от себя мальчишку помладше, Любима. Остальные ребята смеялись, тянули со всех сторон руки к её вороту, Дарёна, не разбирая, хватала их за пальцы, за запястья, отталкивала прочь. Кто-то всё равно успел схватиться за ворот душегреи, потянуть за него, обнажая рубашку. Дарёна взвизгнула, отшатнулась, но вместо свободы попала в крепкий захват.

– Держу! – крикнул Ванёк, прижимая её локти к телу. – Бегом давайте!

Прямо напротив Дарёны стоял Сбыня, его девочка боялась поменьше, оттого рискнула отогнать пинком, почти повиснув у Ванька в руках. Место Сбыни быстро заняла Марыська. Она шагнула ближе и запустила руку Дарёне за ворот рубашки. Чужие холодные пальцы коснулись кожи, Дарёна завизжала, забилась как рыба на краю проруби, ребята заулюлюкали.

Выскользнуть из хватки Ванька не получалось, Дарёна попробовала пнуть и сестрицу. Делать это было себе дороже, с ней ещё на одних полатях спать, отомстит с лихвой, но думать было некогда. Дарёна лягнулась раз-другой, но Марыська увернулась. Ворот затрещал – ох, а если порвётся ещё и рубашка! – сестрица запустила руку глубже и, видимо, нащупала то, что искала. Отпрыгнула в сторону, вскинула руку, показывая всем деревянную игрушечную птичку.

– Достала! – объявила сестрица.

Дарёна дёрнулась – отнять! – но к ней подбежала Златка, снова оттянула ворот рубашки и пихнула туда целую пригоршню снега. От холода у Дарёны перехватило дыхание. Ванёк оттолкнул её, девочка споткнулась о коромысло, шлёпнулась на дорожку.

Ребята вокруг смеялись. Провалиться, пропасть, исчезнуть – Дарёне хотелось чего угодно, только не оставаться здесь. Под свист мальчишек она стала выгребать дрожащей, коченеющей рукой снег, что не успел растаять за воротом. У неё готовы были хлынуть слёзы, но Дарёна знала: плакать нельзя. Ребята не пожалеют её, только смеяться станут ещё сильнее.

– Дарё-о-о-онка! – пропела Марыська, показывая зажатый между пальцами деревянный бок игрушки. – Смотри, что у меня!

Первым порывом Дарёны было вскочить, попробовать отнять: птичка эта была её единственным подарком за целый год! Только вот девочка прекрасно слышала, как за её спиной хрустит снег под ногами Ванька. Наверняка дождётся, когда она встанет, и либо под коленку ударит, либо пинок под попу даст, направляя в сугроб. Поэтому Дарёна была вынуждена остаться сидеть, только глаз с сестрицы не спускала. Что та будет дальше делать? Что заставит делать Дарёну, обещая отдать за это птичку?

– Ну чего ты? – досадливо скривилась сестрица. – Что, все желания уже загадала, не нужна птичка?

Первыми засмеялись кузнецовы близняшки, их смех подхватили остальные. Щёки у Дарёны вспыхнули вмиг.

– Она что, ещё верит? – спросила одна из близняшек. Марыська кивнула, Златка засмеялась звонко, привлекая к себе внимание. Спросила: