– Откройте, пожалуйста. За мной гонятся нехорошие люди. – Голос был уже не просто тихий, а даже испуганный.

Вот тут мы растерялись. Как быть? Не помочь человеку в беде? Человеку, за которым гонятся нехорошие люди? Нас этому не учили. Нас учили совсем другому. Ну, а если он сам нехороший человек?

Мы с Алешкой переглянулись. А я понял: решать мне! Как старшему брату. Вот задачка! Человек в опасности. А если я его впущу, в опасности может оказаться мой младший брат, наш Алешка…

– Открывай, Дим, – сказал Алешка и достал из-под подушки свою любимую рогатку. – В случае чего засветим ему в лоб – мало не покажется. – И он зарядил рогатку стальным шариком.

Эту знаменитую рогатку папа отбирал у него сколько раз. Даже пригрозил, что сдаст ее в Музей криминалистики. Как образец полухолодного оружия.

Ночной гость опять тихо постучал в дверь.

Стучал он тихо и даже как-то жалобно. Будто поскуливал под дождем голодный бездомный щенок.

Алешка отошел в угол, держа руку с рогаткой в кармане, а я подошел к двери и щелкнул задвижкой.

Человек за дверью вошел не сразу, постоял на крыльце, озираясь, потом шагнул внутрь. Немного зажмурился от света и сказал:

– Спасибо. Здравствуйте. – Правую руку он, как и Алешка, держал в кармане куртки.

Тоже, небось, с рогаткой. Или с пистолетом. Я уже пожалел, что мы его впустили. Но на первый взгляд он не показался мне опасным. Так себе прохожий, молодых лет и невыразительной комплекции. И лицо тоже какое-то невнятное. То ли спать хочет, то ли еще не совсем проснулся.

– Как у вас светло! – сказал он вроде даже с недовольством. – И с улицы все видно.

– А нам скрывать нечего, – сказал Алешка.

– Да я не об этом. – Он прошел к столу и сел на табуретку. – Я почему к вам-то постучался? Потому что на весь поселок только у вас окошко светилось. Вот я и подумал: раз люди не спят, то можно их побеспокоить.

Я понял, что он совсем не то хотел сказать. Он хотел сказать, что свет в нашем окошке может привлечь нехороших людей, которые зачем-то за ним бегают. И я задернул на окне шторку, выключил свет и зажег свечи.

У нас ведь иногда отключают электричество. Время от времени. Ну, перед дождем, во время дождя, после дождя. А то и задолго до дождя. Поэтому у нас всегда под рукой запас свечей и керосина для лампы.

– Вот, – с удовольствием сказал наш незваный гость. – Так уютнее. А если у вас найдутся три корочки хлеба голодному путнику…

– Три ложечки ухи найдется, – буркнул Алешка.

Я разогрел остатки ухи, и наш гость на нее навалился. Ложку он держал в левой руке, а правую руку так и не вытаскивал из кармана. Заметил мой взгляд и объяснил:

– Я вообще-то левша. А правую поранил, когда отбивался от нехороших людей.

Уху он ел старательно и с аппетитом. А когда тарелка опустела, вздохнул и сказал:

– Из карасей уха, конечно, не уха. Так, вроде рыбного супа. А вот я делаю уху из десяти сортов рыбы. Наловлю всякой – тут тебе стерлядь, там осетрина, здесь пара линей, треска, навага, ершики… Все не упомню даже. Вот это уха!

– Разноцветная, – сказал Алешка.

– Многоэтажная, – сказал я.

– Именно что! А из карасей, конечно, не уха.

– Спасибо, что хоть такая нашлась, – неприветливо проворчал Алешка.

А гость спохватился:

– Ах да, конечно! Спасибо! Вы хорошие ребята. Я как из Петровок вернусь, обязательно вам что-нибудь подарю.

– Подводную лодку, – сказал Алешка мечтательно. С иронией.

– Можно и лодку.

– У вас их полно?

– Пара штук найдется. Не у меня, так у родни. У меня ее полно в Петровках.

Я понял, что он нас совсем не слушает. Он прислушивается к тому, что там, за дверью. Видно здорово его напугали нехорошие люди.