– Конечно! Буду любить в любом виде. Я никого больше не любила. Никакие шрамы не могут повлиять на отношение к любимому человеку.

Ольга погладила его по лицу. Она и сейчас была ему по плечо, маленькая и хрупкая… Григорий обнял ее, прижал к себе и ему хотелось немедленно вспомнить все, о чем они говорили, мечтали. Вообще, вспомнить все, восстановить память.

– Оля, ты можешь ответить мне на один вопрос? – Григорий волновался, не решаясь произнести вопрос. Ольга напомнила ему:

– Гриша, мы же с тобой договорились задавать любые вопросы друг другу. Это необходимо для того, чтобы ты мог вспомнить все, что было в твоей жизни до госпиталя.

– Оля, расскажи, пожалуйста, какие были у тебя отношения с Гришей? Между вами была близость? – ему трудно было выговорить эти слова.

– Нет! Ты хотел, чтобы все было в свое время. Свадьба, первая брачная ночь… Но предстояла служба в Армии. Я никогда не была твоей женой, только невестой. Вот так все было. Такая любовь – редкость во все века. Я никогда не забывала Гришу. То есть тебя, мой любимый!

Он покачал головой:

– Да, нелегко тебе было получить весть о моей гибели…

Ольга заплакала, но постаралась с собой справиться.

– Гриша, я просто уверена в том, что тебе ошибочно выдали документы другого человека. Петрова Анатолия. На самом деле ты и есть мой жених – мой Гриша!

– Ты мне можешь рассказать о Грише, о вашем детстве, дружбе, любви… Все, что тогда происходило… Об его маме, какой она была.

– Гриша, я тебе расскажу об этом завтра. Все расскажу… А сегодня расскажи ты мне о том человеке, которого ты встретил в доме, где ты родился и вырос, где жил вместе с мамой и дедушкой. Ты пришел в дом, а в доме уже жил мужчина, который потерял ноги на войне. Что он тебе рассказывал?

Григорий собирался с мыслями. И Ольга не торопила его.

– Скажи, Оленька, были у Гриши какие-то особые приметы на пальцах ног?

– Да, были.

– Какие?

– У Гриши между пальчиками на обеих ногах была кожица, как будто перепонка. Она была между вторым и третьим пальцем. В садике дети спрашивали Гришу, почему у него так пальчики срослись между собой. Он стеснялся потом снимать носочки.

У Григория был потрясенный вид. Он смотрел на Ольгу и не мог сказать ни слова. Затем без слов снял туфли, потом носки и показал наполовину сросшиеся пальцы на обеих ногах.

– Ну вот, ты видишь? Гриша! Это ты, мой родной! Ничего я не придумала, и мне не показалось! Это ты, ты! – Ольга бросилась к Григорию, прижалась к его груди. – Гришенька, а мне сердце еще тогда, на нашей скамейке, подсказало, что я встретила тебя. Потому и напросилась проводить тебя и зашла в гости! – Ольга гладила его по голове, по лицу, целовала его… Им предстояло еще испытать счастье стать супругами, а пока они долго сидели обнявшись, не в силах разъединить руки. У Григория на глаза то и дело наворачивались слезы. Он не успевал вытирать их…

Потом он, наконец, успокоился и продолжил свой рассказ.

– Да, я тебе говорил, что дядя Дима задавал мне постоянно вопросы, на которые я ответить не мог. Но я помню, что когда он увидел специфически сросшиеся пальцы на моих ногах, он был в шоке. Это было в бане. Он как увидел, вскрикнул так, что я испугался. Я даже подумал, что он ошпарился случайно кипятком:

– Гришенька, сыночек! Да ты жив! Там произошла ужасная ошибка! Ты жив, родной мой! Гриша! Господи, какой подарок судьбы! У меня есть сын и ты жив, жив!!

Он обнимал меня, гладил. И плакал от радости. Он даже не стеснялся своих слез. А потом сказал, показывая на свои культи ног:

– Если бы были целы мои ноги, ты бы увидел точно так же сросшиеся второй и третий пальцы на обеих ногах! Больше ни у кого я таких не видел. Ты – мой сын!