– Бежим!

Вне себя от ужаса они кинулись прочь. Их корчившийся на земле приятель со сломанной ногой понял, что придётся рассчитывать только на самого себя. Сдерживая стоны боли, он быстро пополз в сторону – подальше от того места, где лежало плавающее в крови тело молодого француза.

Суббота в подмосковном Подольске – день торжественных бракосочетаний. Юрий Кауфман стоял возле стены и смотрел на юную, пару, ставившую подписи в книге регистрации браков. Невеста, расписавшись, нежно взглянула на жениха и улыбнулась. Её глаза, сиявшие на фоне обрамлявших лицо пышных пепельных волос, внезапно показались Юрию тёмными звёздами, и сердце его дрогнуло от невыносимой боли. Он думал: «Интересно, рассказала она Сашке про меня? Скорей всего, он не станет её расспрашивать – всегда раньше кричал на каждом углу, что ему безразлично, будет ли его жена девственницей. Но она… Наташка… Будет гладить его лицо как раньше мое, целовать в уголки губ – она всегда такая нежная… была».

Играл торжественный марш Мендельсона, щёлкали затворы фотоаппаратов. Юрий повернулся и поплёлся из ЗАГСа, не дожидаясь,?пока новобрачные спустятся к машине, украшенной двумя золотыми кольцами.

– Юра, – окликнула его Зинаида Николаевна, мать Саши, – ты уже уходишь? В отделение? Но не забудь, что вечером к нам.

– У меня… у меня тяжёлый больной, Зинаида Николаевна, я не знаю.

Мать Саши с недоумением взглянула на него – её муж заведовал нейрохирургическим отделением больницы, где работал Юрий, и ей было доподлинно известно, что тяжёлых больных, из-за которых молодой доктор Кауфман не мог бы придти на свадьбу самого близкого друга, сейчас в отделении нет. Она, однако, больше ничего не сказала.

Юрий шёл вниз по улице Свердлова, стараясь не вспоминать больше навязчивый запах тела Наташки, который всегда сводил его с ума. «Она ведь даже не красавица – просто этот запах. И волосы. Я, наверное, сойду с ума».

– Доктор, – сказал детский голосок, – здравствуйте, доктор. А вы мне голову резали, помните?

Юрий увидел светловолосого паренька, кивнул ему, улыбнулся, и от этой улыбки из глаз его вдруг покатились слёзы…

…Познакомился он с Наташкой, ещё будучи студентом. Во время вступительных экзаменов старшекурсники, среди которых был Юрий, следили за порядком и помогали оробевшим абитуриентам не заблудиться в стенах медицинского института. Она стояла у стенда и безуспешно пыталась найти свою фамилию в списках зачисленных, потом, безнадёжно опустив голову, отошла к окну и вытерла глаза кончиком пряди пышных пепельных волос. Рядом с ней присела на подоконник конопатая толстая абитуриентка.

– Ну, чего у тебя? Взяли?

Наташка горько качнула головой.

– Нет. А всего-то балла не хватило, почему так – ведь у меня медаль?

– Ну, что из того, что медаль? – пожала плечами толстушка. – Парня с такими баллами бы взяли, факт, а баб, конечно, отсеивают. У меня вот – стаж три года, с любыми баллами обязаны взять, а они, видишь – на физике срезали. Зараза, в гробу я её в белых тапочках… Теперь ещё год в больнице трубить.

Наташа робко посмотрела на многоопытную толстушку.

– А мне… можно у тебя в больнице устроиться – до следующего года?

– Не-а. У тебя ведь какая прописка – кемеровская? А в Москве только с московской берут. Так что, подруга, езжай в свое Кемерово, поработай годик, а потом обратно, – она боком слезла с подоконника, поправила юбку и равнодушно махнула Наташе рукой. – Ладно, пока.

Во время их разговора Юрий стоял рядом с равнодушным видом занятого своими мыслями человека и делал вид, что наблюдает за порядком в коридоре, но когда толстая абитуриентка ушла, он обратился к Наташе: