Отметённый недавно план показался не столь провальным, и она, пятясь, осторожно сделала шаг назад. По крайней мере отойдет чуть дальше, а потом, если будет замечена, изменит направление движения, сделав вид, что изначально была слишком далеко и ничего не могла услышать.

Шаг, еще шаг…

— Бриверивз уже проснулась?

И Мэл встала как вкопанная.

— Леди Монтегрейн, ты хотел сказать? — все так же ехидно ответил второй голос, который Амелия неожиданно узнала, и ее резко замутило. — Не знаю еще. Как раз шел проверить, а тут ты. Дай, думаю, скажу доброе утро.

— Планы?

— Покажу поместье, прощупаю почву.

— Не увлекайся, ясно?

— Ты же меня знаешь…

Вот теперь Амелия определенно услышала достаточно.

Она повернулась спиной к выходу в холл и решительно направилась в обратном направлении. Дойдет до столовой и вызовет колокольчиком слуг. Уж кто-нибудь ее наверняка проводит.

Например, тот же лжедворецкий. Почему бы и нет?

11. Глава 11

3 года спустя после свадьбы Эйдана и Амелии

Особняк Бриверивзов, Цинн

Амелия кружилась перед зеркалом, с удовольствием рассматривая свой новый наряд. Бледно-нежно-зеленое платье с объемной юбкой, тугим, значительно поднимающим грудь корсетом и пышными рукавами ей необычайно шло. Как сказала портниха, женщины из высшего общества редко выбирают подобный цвет. Как правило, он «бледнит» свою обладательницу или же придает коже зеленый отлив. Бледной от природы Мэл выбранная ткань, как раз наоборот, подходила как нельзя лучше. А небольшая грудь, на размеры которой так часто ругался Эйдан, в этом платье смотрелась значительно больше, отчего Амелия испытывала особую гордость — угодить мужу очень хотелось.

Мэл поправила шпильки в волосах и наконец отошла от зеркала. Супруг обожал, когда жена делала высокие прически. В прошлый раз, когда она вечером встретила его с деревенской, как он выразился, косой, Эйдан очень расстроился. Поэтому шпильки и еще раз шпильки. Хоть от них и чешется голова… Ничего, для того, чтобы порадовать мужа, можно и потерпеть.

В последнее время Амелия не всегда была столь оптимистична. Часто бывали и ссоры, и слезы в подушку. Физическая близость в супружеской постели по-прежнему вызывала боль и дискомфорт, но недавно ей объяснили, что в этом не виноват никто, кроме нее самой, и у Мэл открылись глаза. Она словно прозрела.

— А чего ты хочешь? — нравоучительно говорила Элиза, к которой Амелия все чаще сбегала в гости, пока Эйдан был на службе. — Кому хочется возиться с бревном? Женщина должна быть как кошка — гибкая, ловкая, ласковая. Ну и домашнее платье! О чем ты, дорогая! Конечно же он ругался за косу! Никаких кос, никаких туфель без каблука! Ты должна встречать мужа со службы в лучшем виде, и тогда он никогда не потеряет к тебе интерес, будет нежен ночью и щедр днем.

Амелия внимала каждому слову и интенсивно кивала.

Сама Элиза не так давно вышла замуж за человека втрое старше нее. Тем менее, имея за плечами огромный жизненный опыт, тот не смотрел на юную жену свысока, а ценил супругу и прислушивался к ее мнению. О щедрости и говорить не стоило — такого количества платьев, какое в своих гардеробных имела Элиза, Мэл не видела ни у кого.

Зачем столько? Чтобы переодеваться по четыре раза в день и ни разу за несколько лет не повториться? Для чего выходить на ужин в собственном доме в бальном платье, достойном королевского приема? Всего этого Амелия по-прежнему не понимала, хоть и не была стеснена в средствах. Эйдан выделял ей деньги на наряды, но большая часть этих сумм не тратилась по ненадобности.

Элиза же объяснила подруге, как она была не права, измеряя все мерками провинциального Южного округа.