— Да-да, — пуще прежнего разулыбалась кухарка. — Она самая, леди Монтегрейн. Извольте отведать.
Губы Мэл сами собой растянулись в улыбке. А Лана ловко перехватила у той тяжелый поднос с несколькими плоскими блюдами, доверху наполненными румяной выпечкой, и начала сноровисто расставлять их на столе.
Амелия ожидала, что кухарка зашла поздороваться и принести завтрак, но та, подбоченясь и ни капли не стесняясь новой обитательницы дома, подошла к столу ближе.
— Вот эти с яблоком, эти с мясом… — принялась перечислять начинки пирожков.
Мэл заметила, что глаза Ланы, видимо, заранее получившей другие инструкции по поведению с новой хозяйкой, в ужасе расширились, и девушка попыталась подать матушке Соули знак. Амелия перехватила взгляд старшей горничной и отрицательно покачала головой. Та раздосадованно поджала губы и кивнула.
А Мэл посмотрела на кухарку и снова на Лану… Несмотря на бросающуюся в глаза разницу в росте и в комплекции, те были чем-то неуловимо похожи: формой носа, губ, разлетом светлых бровей. Родственники?
— Приятного аппетита, миледи, — гордо закончила матушка Соули и даже выдохнула с облегчением, явно устав перечислять все богатство стола.
— Молоко, чай, чай с молоком? — тут же предложила Лана. — Вино?
Успокоительных травок, не иначе. Потому как Амелию начинал разбирать нервный смех. Что такого Монтегрейн сказал о ней слугам, или что они сами себе удумали?
— Чай. Спасибо, — кивнула Амелия.
— Сию минуту, — отчеканила Лана и, подхватив под руки сразу обеих, растерявшуюся Дафну и явно еще не все рассказавшую про пирожки матушку Соули, практически силой вывела их из столовой.
Только теперь Мэл позволила себе рассмеяться. Беззвучно, разумеется.
***
Амелия никогда много не ела, а в последние месяцы из-за экономии средств пришлось и вовсе сократить не только размер порций, но количество приемов пищи. Поэтому она наелась одним единственным пирожком. Мэл допила чай, промокнула губы салфеткой и поднялась из-за стола.
На какое-то мгновение даже стало совестно — матушка Соули так старалась.
На стене у двери висел специальный колокольчик, как и в ее комнате, для вызова слуг. Амелия уже собиралась воспользоваться им и даже занесла руку, но передумала. Вышла в коридор без сопровождения.
После завтрака Дафна обещала проводить ее к Дрейдену, а значит, должна была ждать где-то неподалеку.
Однако в коридоре девушки не обнаружилось. Амелия прошла чуть дальше, решив, что если никого не встретит, то вернется в столовую и все-таки воспользуется колокольчиком.
Завернула за угол и наткнулась на целую галерею портретов на стене.
Сразу же вспомнился королевский дворец и Бал дебютанток, когда она впервые увидела изображения королевской династии. Рука автоматически потянулась к вырезу платья. Старый, давно забытый жест — кулона матери она лишилась более десяти лет назад. Но отчего-то воспоминание о нем в этот момент сделалось особенно ярким. Пальцы нащупали лишь ткань и бессильно сжались в кулак.
Мэл до боли закусила губу и, пытаясь отвлечься, медленно пошла вдоль портретов. Разумеется, запечатленные на холстах лица были ей не знакомы — большинство из этих людей умерли задолго до ее рождения, — но семейные черты Монтегрейнов легко угадывались почти в каждом: темные волосы, светлые глаза, форма лица и носа.
Она медленно шла по коридору, вглядываясь в лица давно ушедших из этого мира людей. И если в королевском дворце ей казалось, что глаза мертвых следят за ней, отчего по спине бежали мурашки, то сейчас портреты не вызывали ничего, кроме любопытства.
Например, Амелия выяснила, что ее супруг — точная копия своего прадеда или, возможно, прапрадеда. Портреты были не подписаны, но, судя по одежде и прическам изображенных на них, были размещены в хронологическом порядке. Так человек, на которого как две капли воды походил Рэймер, был одет по моде столетней давности, не меньше.