5. Глава 4. Дистанция

Илья.

Леший как ни в чем не бывало уминал ватрушку, а мне кусок в рот не лез, да и вообще запах этот столовский решительно действовал на нервы. Пожалуй, впервые за годы учебы, я с нетерпением ждал звонка, чтобы поскорее вернуться в класс.

Признаться, я волновался за новенькую, хоть и гнал от себя любые мысли о ней. Странная, непохожая на других, Ася снежной бурей залетела в мою голову и всего за каких-то десять минут перевернула в ней все вверх дном.

— Поговорим, или так и будешь меня своими изумрудами сверлить? — недовольно проворчал Камышов, запивая ватрушку чаем.

Я отвернулся. Молча. Если честно, вообще не понимал, зачем приперся сюда на пару с Лешим, вместо того, чтобы хоть как-то объяснить ситуацию Митьке. Впрочем, кто-то же должен был увести Камышова подальше от Аси.

— Че на тебя нашло, Лех?

— А на тебя? — переспросил он с набитым ртом. — Ты, вообще-то, Добрыне слово дал.

— В адвокаты к Митяю записался? — покачав головой, я ухмыльнулся. Правда, вышло невесело. Я и сам понимал, что поступил коряво, пересадив Варьку к новенькой, но что мне оставалось?

— Да просто объясни, нахрена?

— ЕГЭ на носу, не забыл? — ляпнул я в свое оправдание первое, что взбрело в голову.

— И? — Леший скривился в лице.

— Митьке учиться надо, а он целыми днями со Скворцовой своей зависает.

— Ревнуешь или завидуешь?

— Переживаю.

— За кого?

По правде — за себя. Но признаться в этом Лешему было стыдно. Я ж, как увидел Асю, чуть голову не потерял — куда это годилось? И так, как белка в колесе, крутился между учебой и сноукроссом, редкими вылазками с пацанами куда-нибудь и поездками к деду. Черт! — да Гай уже начинал забывать мой запах и порой лаял как на чужого. Не до романтики мне было. Совсем. Потому и решил от греха подальше отсесть от новенькой на другой ряд. Как там говорится: с глаз долой — из сердца вон.

— Молчишь? — усмехнувшись, Камышов отбросил в сторону недоеденную ватрушку и, скрестив на груди руки, уставился на меня. — А хочешь, я открою тебе страшную тайну?

— Ну, валяй.

— Расстояние не лечит. Я проверял.

Дьявол, я чуть со стула не упал. Леший, что, мысли мои прочитал? Или это я совсем сбрендил и вслух лишнего ляпнул?

— Лицо попроще сделай, Рыжий, — тряхнув головой, произнес Камышов.

Эта его идиотская челка вечно падала ему на глаза — тоже мне радость ее постоянно смахивать или сдувать. Впрочем, Леху она не раздражала, а мне было до фонаря — хоть он лысый ходи.

— Луч, я не вчера родился, — продолжил он. — Думаешь, не заметил, как ты на эту Асю смотрел.

— И как? — фыркнул я, беспечно откинувшись на спинку стула. Хотел казаться безразличным, да, видимо, актер из меня хреновый — на смазливой физиономии Камышова вновь расцвела ядовитая ухмылка.

— Как я когда-то на Таньку, — еле слышно ответил Леха, устремив взгляд к окну.

Он больше не улыбался. Стиснув зубы, смотрел в одну точку. Долго. Словно и вовсе был не здесь. А я не смел возразить. Знал, что Камышов был прав, да и лишний раз сдирать коросту с его незаживающего сердца совсем не хотелось. Так мы и молчали, сидя друг напротив друга, пока Леший первым не произнес:

— Я поначалу подумал, что показалось. Ну рили, че в этой Асе такого? — пожал он плечами, скользнув по мне стальным взглядом. Циничным. Выжженным дотла. Так смотрят люди, однажды потерявшие смысл в жизни. Мне было больно оттого, что так на мир отныне смотрел и Камышов.

— Лех, проехали, — закинув руки за голову, решил я замять тему, но Леший будто оглох.

— Согласись, на красавицу она не тянет. Бледная, как моль, да и стопудово проблемная.

Внутри все напряглось. Странное чувство, похожее на изжогу, но мне хотелось, чтобы Леший заткнулся, даже думать не смел так об Асе.