– Алина, мне с тобой нужно серьёзно поговорить. Но это будет чуть позже. Пока тебе необходимо набираться сил, чтобы поскорее восстановиться. Но уже сейчас я должен тебе сказать. К сожалению, твой малыш не смог пережить аварию.

Девушке показалось, что внутри неё образовался огромный мёрзлый ком, который грозил затопить её с головой. Она открывала и закрывала рот, силясь что-то сказать, но слова не шли. Да и какие тут могли быть слова. Пробуждение от страшного сна превращалось в ещё худший кошмар. Алина откинулась на подушки и закрыла глаза. Слёзы тоненькими ручейками стекали по щекам. Она услышала, как Алексей Васильевич поднялся, вышел из палаты и тихонько прикрыл за собой дверь.

Через несколько дней Алина узнала, что у неё сломан позвоночник и повреждён спинной мозг. По шкале оценки нарушений функций спинного мозга (Frankel) диагностировалось полное поражение, что определялось отсутствием произвольных движений и чувствительности ниже уровня поражения. Алексей Васильевич объяснил, что в такой ситуации спинной мозг бывает анатомически разрушен, что подобная травма необратима и на сегодняшний день не существует способов восстановления функций анатомически повреждённых нейронов и клеток спинного мозга. И сейчас задача лечения спинно-мозговой травмы – это минимизировать возможные вторичные повреждения спинного мозга и обеспечить оптимальные условия для восстановления нейронов и аксонов, оказавшихся в зоне нарушения кровоснабжения. Алина половину объяснений врача прослушала, потому что единственное, что она запомнила сразу – то, что всю оставшуюся жизнь она проведёт в инвалидном кресле. Алексей Васильевич что-то объяснял ей про реабилитацию, про важность регулярных занятий, про необходимость пользоваться катетером и поддерживать гигиену, но его слова доходили до девушки с большим трудом. Единственное, что она смогла выдавить из себя, когда доктор прекратил объяснения:

– Зачем?

Алексей Васильевич непонимающе поднял брови.

– Зачем все это? Зачем вы вообще оставили меня в живых? – из глаз потекли предательские слезы. – Разве это жизнь? Я спортсменка. Вся моя жизнь – это спорт, горные лыжи. А что теперь?

Алина закрыла лицо руками и расплакалась.

Доктор присел перед креслом девушки, взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза:

– Алина, послушай меня. Пожалуйста. Я знаю, сейчас тебе тяжело принять всё, что с тобой произошло. Тебе кажется, что жизнь несправедлива, что у тебя отняли всё, чем ты жила раньше. Ты считаешь, что жизнь закончилась. Но ведь это не так. Ты ещё очень молода, и у тебя впереди годы. Ты ещё сможешь многого добиться. Да, ты не будешь ходить. Это факт. Но ты можешь пользоваться руками. Ты можешь пользоваться всей верхней частью своего тела. А это немаловажно.

Алина непонимающе посмотрела на врача.

– Просто представь на минутку, что повреждения позвоночника были бы выше. Если бы был поврежден, например, третий шейный позвонок, то ты не смогла бы двигать ни руками, ни туловищем, ни ногами.

– То есть вы хотите сказать, что мне повезло? – Алина позволила себе кривую ухмылку.

– Можно сказать, и так.

Янка навещала Алину почти каждый день. Она впархивала в палату, зашвыривала сумочку в дальний угол, доставала разные вкусности, книги, журналы. Как-то принесла альбом для рисования и карандаши, потому что знала, как ее подруга любила рисовать. Раньше, до встречи с Матвеем, Алина даже пробовала писать картины маслом и акрилом, иногда делала акварельные пейзажи. Надо ли говорить, что основной темой её работ были горы? Яна рассказывала новости обо всех знакомых, пересказывала новые фильмы, делилась своими сомнениями по поводу участия в соревнованиях и вообще вела себя так, словно ничего плохого не случилось. Она упорно не замечала попыток Алины отгородиться от всего белого света, заставляла её упражняться, вывозила коляску с подругой на прогулку. Ей хотелось растормошить Алину, заставить её снова жить и радоваться жизни, но пока это плохо получалось. Алина погрузилась с головой в чёрную депрессию, вяло реагировала на все попытки Яны достучаться до неё, не читала книг, не рисовала, а просто лежала и тупо смотрела в потолок.