– Алина, просыпайся, открывай глаза.

Над кроватью склонилось чьё-то лицо, которое пока выглядело расплывшимся пятном. Алина слышала писк аппаратуры, шарканье чьих-то ног, далёкие голоса, даже приглушенный смех, но пока не могла осознать, где она находится. Память услужливо помалкивала, скрывая от неё подробности последнего события, и Алина позволила темноте снова затянуть себя. Но опять и опять раздавался этот невыносимый голос, призывавший её обратно. Пришлось сделать над собой усилие и раскрыть глаза.

– Вот и умничка! – улыбаясь, произнес немолодой полноватый мужчина, склонившийся над девушкой. – Пора возвращаться к нам.

Алина непонимающе смотрела на незнакомца и силилась что-то понять. Но только что? Самое противное, что она не чувствовала своего тела, не могла двинуть ни единой конечностью. И даже глаза вращались в глазницах с неимоверным трудом. Она, как могла, покосилась на его руки, что-то записывающие в большую тетрадь и просипела:

– Где я?

А может, ей только показалось, что она это сказала, потому что мужчина даже не повернул головы в её сторону. Она таращилась на него, пока он проверял какую-то аппаратуру, наклонялся над ней и внимательно осматривал её лицо, глаза и что-то поправлял на её постели.

– С пробуждением, – наконец, улыбаясь, проговорил он. – Тут кое-кто давно хочет с тобой встретиться.

Над Алиной склонилась мама. Она силилась ободряюще улыбнуться, но у неё это не очень хорошо получалось. Девушка слишком хорошо знала свою маму. Когда у неё подрагивали краешки губ, значит, она очень сильно волновалась, но пыталась это скрыть. Вот и сейчас первое, что заметила Алина, – эту лёгкую дрожь.

– Привет, соня, – произнесла мама. – Наконец-то ты проснулась.

Она замолчала, внимательно вглядываясь в лицо дочери. Что она силилась там разглядеть, Алина не понимала.

– Где я? – снова просипела она, удивляясь, сколько надо было приложить усилий, чтобы произнести два коротеньких слова.

Видимо, ей это удалось, потому что мама вопросительно посмотрела куда-то в сторону, а потом снова перевела взгляд на Алину.

– Ты в больнице, – медленно произнесла она. – Произошёл несчастный случай, и ты пострадала.

Перед мысленным взором девушки закружилась метель, холодный обжигающий ветер, потом она увидела себя стоящей на кухне и разговаривающей с Матвеем. И тут она всё вспомнила. И те последние слова, которые он ей сказал, и то, как она выбежала на улицу. Глаза предательски защипало.

– Что случилось? – снова с большим трудом спросила она.

– Тебя сбила машина, – ответила мама. – Но сейчас ты вне опасности.

– А Матвей? – Алине вдруг мучительно захотелось его увидеть.

Мама на миг замялась, потом произнесла:

– Он приходил несколько раз, но ты была без сознания. Скоро он снова придёт.

«Вранье», – с горечью подумала девушка. Не умела ее мама врать.

– Когда я смогу вернуться домой?

– Пока тебе надо оставаться в больнице, – сказала мама, на мгновение опуская глаза, но потом, словно решившись на что-то, она продолжила, – травмы очень серьезные. Тебе потребуется время, чтобы восстановиться.

Пока Тамара Петровна это говорила, Алина вспомнила кое-что очень и очень важное, и тогда она сказала:

– Мама, я ведь беременна. Ты скоро станешь бабушкой.

Это оказалось последней каплей, упавшей на хрупкое душевное равновесие Тамары Петровны. Она зажала рот рукой и выбежала из палаты. Алина непонимающе уставилась на то место, где она только что сидела. Предполагалось, что эта новость будет радостной, но вышло почему-то совсем наоборот. На мамин стул опустился тот самый немолодой полноватый мужчина, который разбудил ее. Он посмотрел на девушку добрыми внимательными глазами, а потом сказал: