Роберт Грин, с его любовью к грандиозным обобщениям, видит мир как единый маскарад, где каждый, движимый жаждой власти, стремлением защититься или искусством манипуляции, натягивает на себя подходящую личину. Но давайте на минутку остановимся и задумаемся: а так ли универсален этот карнавал? Неужели маски, которые мы выбираем (или которые нам навязывают), скроены по одному лекалу для всех и каждого? Ведь наш пол и тот культурный багаж, с которым мы пришли в этот мир, играют огромную, если не решающую, роль в том, какие роли нам дозволено играть, какие маски считаются «приличными», а какие – и вовсе немыслимыми. И эти тончайшие, но важнейшие нити Грин в своей монументальной схеме, увы, почти полностью игнорирует.

Давайте посмотрим на гендерные костюмы, которые общество так любит раздавать с самого детства. От сильного пола испокон веков ждали маски непробиваемой скалы, лица, высеченного из гранита, на котором не дрогнет ни один мускул, даже если внутри бушует шторм. «Мальчики не плачут» – этот невидимый шов стягивал любую попытку показать уязвимость или неуверенность, ведь это «не по-мужски», это слабость. А прекрасной половине? Ей вручали роли нежных фиалок, хранительниц очага, чьи слезы считались жемчужинами, а вот проявление амбиций, жесткости или, не дай бог, гнева – это уже «стервозность», «мужеподобие», явно не тот цветок, что ожидают увидеть в саду женственности.

И цели, ради которых надеваются эти маски, тоже могут быть разными, как небо и земля. Да, и мужчины, и женщины могут прибегать к ним для достижения своих высот, но сам воздух, которым дышит эта игра, может отличаться. Для женщин, особенно в мирах, где до сих пор правят бал патриархальные устои или откровенный сексизм, маска часто была (и остается) не столько оружием нападения, сколько спасательным кругом в бушующем море мужского мира: способом избежать непрошеных «комплиментов», не спровоцировать агрессию, казаться «милой» и «неопасной», чтобы просто выжить или пробиться в сугубо мужском коллективе. Мужская же маска чаще сверкала на солнце, как рыцарские доспехи в бесконечном турнире за статус, в вечной конкуренции, в демонстрации силы, где каждый взгляд – вызов. А женщинам часто доставалась незавидная роль эквилибристки на тонком канате двойных стандартов: будь лидером, но не слишком командуй; будь умна, но не дай бог, затмишь собой мужчину. Это требует такой изощренной и изматывающей игры теней и света, такого мастерства в управлении впечатлением, что гриновские стратегии порой кажутся детским лепетом.

А теперь давайте расширим нашу сцену и взглянем на культурные декорации, которые не менее властно диктуют свои правила. Представьте себе Восток, где лицо – это драгоценный фарфор, который нужно беречь пуще зеницы ока, как свое, так и чужое. В коллективистских культурах, где гармония в группе – высшая ценность, маски – это не столько инструмент обмана, сколько искусство тонкой настройки отношений. Они помогают избежать конфликта, не задеть чьи-то чувства, проявить уважение, соответствовать негласному кодексу группы. Высказать свои истинные мысли, если они режут слух или идут вразрез с общим мнением? Это почти святотатство. А теперь перенесемся на Запад, где громкий голос индивидуальности – лучшая музыка, где прямота и самовыражение ценятся куда выше. Но и здесь маски никуда не исчезают, просто они служат другим целям: продемонстрировать личный успех, уникальную компетентность, неповторимость своего «Я».