Поэтому да, окрестности поселения, в котором родился и вырос Фокс, иногда заносило снегом. Но тот снег смотрелся почти игрушечным и ничем не отличался от подобия ваты или пуха, которыми засыпали героев сказок.

Получалось, что просмотр шедевра «Щелкунчик и Мышиный король» давал лишь отдалённое представление о том, с чем сталкивались герои. Сказка показывала зиму, но зиму волшебную. И в основном лишь такую Фокс ожидал увидеть, а иного, как оказалось, даже не представлял. Поэтому нырок в реальный снег удивил и озадачил.

А как же подземные гонки? Неужто и они не давали возможности наблюдать реальные проявления родного мира? Было, всё было. Проблема лишь в том, что обычно Фокс всецело доверял защитным системам и просто выполнял программу соревнований, а от маршрута не отклонялся.

Кроме того, гонки дважды в одном месте не проходили. Чисто технически не получалось понять, с чем реально встречаешься в том или ином случае.

Однако при столкновении с реальностью ещё кое-что дополнило переживания Фокса. Он пролежал в сугробе совсем ничего, а уже осознал, что окружён не только холодом. Белая субстанция касался щёк, рук, попадала через край ворота внутрь защитного костюма и таяла. Так Фокс уяснил, что снег мокрый.

В теории Фокс знал, что снег и вода – это состояния одного вещества. Но знать в теории не то же самое, что испытать на себе. К тому же сейчас не имелось прикрытия от интеллектуальных систем. Фокс осознал, что внешняя притягательность мягкого пушистого снега, тающего у него за шиворотом, на самом деле неприятна.

«Ещё один урок, – подумал он. – Не всё, что выглядит привлекательным и приветливым, таково на самом деле. Мир не настолько дружелюбен, как я привык считать. Жаль разочаровываться, но…»

Фокс вскочил, стал отряхиваться. Снег падал с него, неохотно скользя по поверхности защитного костюма. Ещё недавно столь заманчивое белое покрывало распалось на части, подтаяло в стыках, прилипло и плохо вычищалось. Хуже обстояло с тем, что творилось внутри костюма.

Фокс переключал режимы восприятия, открывал доступ сети в мозг, стремился выбрать установку, которая избавила бы от неудобств. И ничего не помогало. Режимы менялись, но, к вящему удивлению, приемлемого не обнаруживалось.

Да, онемение всего тела сводило на нет ощущения от контакта со снегом. Но в таком состоянии Фокс не чувствовал вообще ничего, ни хорошего, ни плохого. Хуже того, терялась связь с миром. Напоминало ощущения от недавней изоляции внутри костюма, только без реальной защиты, которая сопровождала ту изоляцию.

По счастью, нашёлся не связанный с сетевыми установками автономный режим вентиляции. Только это примитивное действие убрало остатки снега изнутри. Возникшие от влажности неудобства удалось устранить. Фокс немедленно надел шлем и застегнул перчатки.

Костюм затруднял контакт с внешним миром, и это ничуть не изменилось. Однако теперь изоляция представала перед Фоксом в ином свете. Он понял, что в реальном мире защитный костюм не лишает комфорта, а как раз, наоборот, обеспечивает его, усмиряя дурной нрав недавно ещё такой вожделенной реальности.

«Нет-нет, – подумал Фокс, – хорошо, что попробовал. Как бы узнал, что такое «реальный снег»? Но более экспериментировать не стоит». Тем самым разочарования от достигнутых итогов не возникло. В конце концов, он же потомок первопроходцев, ему ли не быть стойким!

Но накопленный опыт хорошо дополнял уроки, полученные в детстве. «Зря, получается, мало внимания уделял учительским наставлениям», – подумал Фокс. А ведь учителя говорили и о противоречивости реального, и о необходимости держаться виртуального наполнения сети. Да кто бы их слушал!