– Как дела, Люсь? Чем занимаешься? Мы гуляем вот.

А Пашка бы сказал:

– Ой, Юль, у тебя глаза сейчас совсем голубые стали.

И Люська бы ничего не сказала, просто дальше пошла бы. Ещё можно было помечтать о том, как мы все вместе играем в карты, и Пашка говорит:

– Давай, Юль, с тобой в паре играть, а то с этой Люськой вечно проигрываешь, потому что она в картах ничего не соображает.

А Люська бы сказала, что Пашка просто дурак, и обиделась бы. Тогда я бы сказала, что на правду не обижаются, и что если я её как следует потренирую, то она тоже научится. Что ответила бы Люська, я не успела представить, потому что мои мечты прервались бабушкиным:

– Юля! Что ты с одним кустом уже полчаса обнимаешься?!

К вечеру кусты клубники были со свежей стрижкой. А я прыгала перед зеркалом, пытаясь пригладить непослушные кудри. Это только по Иринкиной версии кудряшки – красиво, а по моей – ужасно неудобно и неаккуратно. Наконец бабушка сжалилась надо мной: воткнула куда-то в центр головы пару невидимок, сопроводив мои ойканья приговоркой «красота требует жертв». Голова выглядела вполне симпатично. Я хотела залить причёску лаком, но бабушка отобрала пузырёк и, ворча, что «вот ещё, добро такое переводить», вытолкала меня к Люське.

Люська тоже прихорошилась с помощью бабушки: продемонстрировала мне идеальный пробор и свежепричёсанный хвост. Мне даже показалось, что она подвела глаза, но Люська отнекивалась. Ничего, я в следующий раз тоже глаза подведу, у меня ещё красивее получится.

Иринки с Пашкой ещё не было. Люська сказала, что они чем-то там заняты и придут, когда освободятся. Я предложила пойти покричать у них под окнами, но эту затею не одобрила Люськина бабушка:

– Хорошие ребята, бабушке помогают, а вы только собак гоняете по улице.

Я не понимаю эту присказку про собак, но моя бабушка тоже часто так говорит. Ни разу в жизни не пыталась гонять собаку по улице. Странные эти бабушки. Но про это я не стала говорить, а сказала, что тоже помогала сегодня – клубнику всю прополола и обрезала. Бабушка как-то очень внимательно посмотрела на Люську, и та почему-то покраснела.

Пока ребят не было, мы вытащили и разложили пупсов. Ещё вчера мы решили, что у них мало книжек, и надо им сделать хотя бы по паре книжечек. Книжки такого размера – дело серьёзное, и мы принялись вырисовывать малюсенькие картинки и писать мелкие зигзаги, будто текст.

– Про что будет твоя книжка? – спросила Люська.

– Про Тимура и его команду!

– Так нечестно! – завопила Люська. – Это моя любимая книжка, я её делать буду!

– А я уже начала! Вот смотри, Тимура и Женьку нарисовала, – и я ткнула Люське в двух коричневых козявок на крошечной бумажке.

– Вообще не похоже, мои картинки гораздо красивее будут!

– Люся, Юля, – удивилась бабушка, – что вам, книжек мало, что ли, из-за одной ссориться. Возьмите Тома Сойера.

Ой, точно! Тома Сойера я тоже очень любила. А ещё там же есть охота за сокровищами и даже почти про любовь! И нарисованные козявки будут Том и Бекки.

– Я возьму Тома Сойера, – тут же согласилась Люська.

Ну, что за вредина она такая, вечно всё, как у меня хочет.

Ни Том Сойер, ни Тимур, ни команда ещё не были завершены, когда в дверь постучали. Люська тут же откинула карандаши и побежала открывать.

– Чего это вы делаете? – спросила Иринка, разглядывая наши произведения.

– Ничего! – покраснела Люська. – Давайте в карты играть. Бабуль, можно мы чайку попьём?

Люська спрятала свою книжку, а я протянула Иринке.

– Какая прелесть! Паш, скажи! – Иринка ткнула Пашку в бок локтем и сунула ему под нос моё произведение.

– Угу, – буркнул не особо впечатлённый Пашка.