Ясень - подарок друиду Иризка Теине

1. Пролог. Под покровом ночи

Облака низко висели, закрывая свет луны и звёзд. Деревня мирно спала под кронами старого древа, ее покой испокон веков охранял старый иссохший ясень. Сгорбленная тёмная фигура, избегая раскинутых крон, двигалась по деревушке.

Остановившись у небольшого обветшалого домика, фигура вскинула руки и потрясла тяжёлым посохом. Резкий порыв ветра погнал опавшие пожелтевшие листья, загудели покосившиеся ставни. Из-под капюшона послышались путаные колдовские слова, тьма окутала фигуру, а посох вспыхнул ярким светом. Небеса ответили на призыв разрядом молнии и раскатом грома, освещая покатую крышу с резными петушками.

Колдун вскинув руки еще выше, перекрикивая ярость грозы, повторил заклинание. Когда белые искры, вылетающие из его пальцев, яркостью сравнились с росчерками на небе, колдун направил их в сторону домика, и строение озарило светом, словно его поразила молния.

Тяжело дыша, мужчина опустил руки, вспышки исчезли, снова вернулась тьма, а гроза стала понемногу утихать. От фигуры колдуна отделились чёрные сгустки, и, добравшись до крыльца, спрятались под лестницей. Домик стоял чуть в стороне от остальных деревенских построек, и за его забором начинался густой лес, окружавший деревушку почти со всех сторон. И даже ветви великого дерева не укрывали его от непогоды и дурного сглаза.

На сморщенном лице колдуна, больше напоминающем прогнившее яблоко, появилась усмешка. Тёмные губы растянулись, показывая кривые зубы и змеиный язык. Весь облик колдуна был далёк от человеческого — острые, звериные скулы и нос, торчащие уши и глаза с узким зрачком. Если бы люди встретились с ним при свете дня, то с криками бросились бы бежать прочь.

— Ты сильно пожалеешь, Дейла, что не была мне покорной! — довольно проворчал колдун, покидая место преступления.

Селение «Побегов Ясеня» тихо и мирно спало, несмотря на буйство природы. Вскоре тучи поднялись выше, дымка рассеялась и с неба посыпал мелкий холодный осенний дождь, размывая и без того сбитые дороги. На небольшом возвышении виднелся камень поклонения великому Дагде, а в центре деревни — молельня Солнечному Ллеу и древнее древо. Улочки расходились от дерева, словно лучи, обрамляя аккуратные домики. Только боги не ведали и жители села не знали, что рядом поселился тёмный маг, собирающий силы и отравляющий бытие местных жителей.

Колдун прикрылся плащом, проходя мимо святынь. Силы богов могли разоблачить его и покарать за тёмные дела. Но ещё сильнее его могли наказать жители деревни.

Жители селения не воевали, не воспитывали воинов и не участвовали в городских турнирах. Они мирно пасли скот и растили ячмень, праздновали Огни Бела и танцевали на Пиру Ллеу. Боги были к ним радушны: никто не мучился серьезными болезнями, урожаи выдавались хорошие, а озеро, находящееся в нескольких верстах от села, всегда снабжало рыбой. Люди не бедствовали, но и не зазнавались. Они занимались охотой, обрабатывали поля и рыбачили у озера или реки. В горах добывали цветные камушки, а дворяне, проживающие в княжьем кранноге, платили за них золотом. Торговый тракт, ведущий прямо до города, позволял продавать товары за пределы их села.

Добравшись до своего дома незамеченным, Гахарт сбросил с себя плащ. Его острое, серое лицо разгладилось, приобретая человеческие черты. Тёмные волосы и глаза посерели, а нос из крючка выровнялся. Вскоре на месте колдуна стоял молодой симпатичный мужчина со светлыми волосами и задорной улыбкой на пышущем здоровьем лице. Плащ, который помогал скрывать его сущность, колдун спрятал под стеной дома, а вот кольцо, дарившее волшебную силу, он повесил на шнурке на шею. Когда-то, будучи совсем молодым и неопытным мальчишкой, Гахарт украл это кольцо у сильного и могущественного колдуна. С тех пор он обрёл немалое могущество, обнаружив в этой деревне скрытые силы.

Волшебное кольцо дарило знания, помогало находить необходимые заклятья и источники. Чуть больше десяти лет назад на востоке разлилось тёмное болото, отнимая силы у земли и передавая их колдуну. Пусть медленно и незаметно, но деревушка, так же как и души её жителей, становились чёрной, прогнивали, и Гахарт надеялся, что когда он получит в свои руки Сердце Друида, он обратит жителей в своих послушных тёмных рабов. Осталось лишь добиться того, чтобы домик, в котором жила упрямая Дейла и где хранился ценный артефакт, перешёл в руки мага.

Убедившись, что за ним никто не следит, Гахарт вернулся в дом.

— Где ты был? — громкий оклик с порога заставил Гахарта обернуться и с недовольством посмотреть на молоденькую девицу, в одной рубахе щеголяющую по его жилищу.

— Молчи, Аланья, всю округу разбудишь!

— Ты мне сам велел явиться затемно, и вот я уже сижу и ожидаю! — Аланья сложила руки на груди и надула пухленькие красивые губки. — Опять к своей Дейле бегал? И сдалась тебе эта замухрышка, кукушкина дочь. Соединишь судьбу с подкидышем, и на твои плечи свалятся её брат с сестрой. Брать такую поклажу на душу только из-за их старого дома — глупость!

— Я же сказал, помолчи, — сердито одёрнул девицу Гахарт, уже не обращая внимания на смысл слов — ведь теперь это не имело значения: ни три года ухаживаний, ни дорогие подарки, которые Гахарт пытался вручить упрямой девушке, ни даже попытки надавить на её совесть и притащить к алтарю, пока младший братец болел.

Теперь Дейла покинет деревню и заветный дом, а уж выкупить эту рухлядь у Тетора, старейшины деревушки, не составит труда. Главное, чтобы все сложилось по плану, тёмные духи не подвели, и Дейла не поленилась прийти в предстоящий день Солнца на поклонение Ллеу.

Аланье быстро надоело обижаться, и она повела Гахарта в спальню. Мужчина с радостью принял приглашение.

— Только о том, что я ночью дом покидал, никому не говори, или я расскажу про твои походы налево муженьку!

Аланья лишь томно засмеялась. Распутную девицу ничего в жизни не интересовало, кроме удовольствия в постели. Её трудяге мужу времени не хватало, и бесстыдница искала радостей на стороне. А вдовец Гахарт отлично подходил для этого, ведь тех, кого в браке уже благословил Ллеу, не могли осквернить знаки неверности — клеймо развратника. Но об этом знали немногие.

2. Глава 1. В свете ясного дня

Утро было таким же пасмурным, как и все последние дни. Дейла с неохотой выбралась из-под тёплого одеяла и сладко потянулась, скрутила отросшие до плеч тёмные волосы в гульку и заколола их оставленными мамой в наследство заколками. Стоило опустить ноги на пол и тело пробрало дрожью. Влажный воздух пробрался подполы и проморозил маленькую спальню. Починку прохудившегося крыльца откладывали давно, но если не закончат его к зиме, не переживут холода.

Зябко поёжившись, она заставила себя взбодриться. В последнее время от холода все чаще ломило спину и руки, она не жаловалась, не хотела тревожить близких, но работать стало сложнее. Стряхнув с себя неприятные думы, она накинула шерстяную сорочку, которую скроила этим летом, сунула ноги в меховые сапожки, спрятала голову под шерстяную шаль и, подхватив ведра, вышла на улицу.

В дворике её встречали голодные птицы у кормушки и раскрасневшаяся сестрёнка. Абела поднялась ни свет, ни заря и колола дрова, легко орудуя топором и перекидывая готовые поленья. Средняя сестра всегда была ранней пташкой и, словно не чувствуя холода, занималась хозяйством в одном тонком сарафане. Абела пошла в отца — сильная, крепкая и высокая. Светлые, почти белые волосы она укладывала в косу и прятала под косынкой, чтобы не мешали, но сейчас они растрепались и прядями спускались на полную грудь. Абела была младше Дейлы на три года, но выглядела взрослой женщиной, и хотя замуж она не спешила, от женихов не было отбоя. Стоило ей появиться в деревне и все молодцы, коих было не более, чем пальцев на двух руках, задерживали дыхание, смотря ей вслед, и то и дело пытались вручить ей мелкие безделушки, которые Ллеу не принял бы за подарок.

— Ты бы хоть обувь надела, — покачала головой Дейла и, поёжившись, направилась к колодцу.

Дейла, в отличие от сестры, была худощавой и тонкокостной. Их матушка Улина с улыбкой рассказывала, что Дейлу принесли альвы. В деревне многие над такими историями посмеивались, некоторые злословили, а кое-кто даже предлагал сначала Немосу, их отцу, а потом и Абеле, выгнать из дома чужачку. Но Дейла любила свою семью, и они отвечали ей взаимностью, защищали и поддерживали. Дейла не походила на сестру ни цветом волос, ни кожей. Своих тёмных локонов она стеснялась, стригла, не позволяя им опуститься ниже лопаток, а когда работала в поле, то собирала в гульку. Абе всегда ходила с косой, а её светлые льняные волосы были предметом восхищения многих селян. Глаза у Дейлы темно-карие, кожа более загорелая, чем у голубоглазой Абелы. Но, несмотря на различия, они всегда называли друг друга сёстрами.

Вернувшись в дом с водой, Дейла принялась за готовку: растопила печь, замесила заквашенное тесто. Из спальни выбрался заспанный младший братишка, Белинс. Мальчишка рос болезненным и худощавым, со светлыми кудряшками и небесно-голубыми глазами. Для своих семи лет он выглядел совсем маленьким, и многие подшучивали, что он долго не протянет, или станет обузой для девушек. Но Абела утверждала, что виной его слабости — злые чары, они портят воду и воздух. Дейла нередко слышала подобные небылицы от сестрёнки, о заговорах, о порче. О том, как гнилое болото на окраине леса вытягивает из жителей деревни добро. Абела говорила, что слышит голос земли, разговаривает с деревьями и водой. Звучало красиво и сказочно, но Дейла ей не верила. Кто же будет верить в такое?