Сердце забилось в сладостном томлении настоящего, честного счастья. Ярге захотелось ущипнуть себя покрепче, чтобы убедиться, что это всё не сон.

– Мы ведь вместе поедем за Жар-птицей? – с надеждой уточнила она.

Иван остановился так резко, что девушка едва не влетела в него. Царевич развернулся. Он стоял на одну ступеньку выше и глядел на неё сверху вниз взволнованно и слегка раздражённо.

– Нет, моя золотая, – Иван покачал головой, – ты поедешь одна.

– Что?.. – Ярга решила, что ослышалась.

Царевич положил обе руки на её хрупкие, худенькие плечи.

– Это дело я могу доверить только тебе. – Губы растянулись в улыбке, когда он елейным голоском спросил: – Ты ведь хочешь стать моей женой и сделаться однажды царицей всего Велиграда?

– Я…

– Ты ею станешь, если поможешь мне привезти отцу Жар-птицу, даю тебе слово. – Иван сказал это так уверенно, будто всё было делом решённым.

– Погоди. – Ярга медленно сняла его руки с себя. – Я одна не справлюсь.

– О-о-о, – протянул Иван, – я видел своими глазами, как ловко ты перелезла через стену заколдованного сада и как без страха ухватила огненную птицу прямо за хвост. Если кто-то и справится с этой задачей, то лишь ты одна.

– Но я не знаю, куда ехать, – пролепетала девушка.

– Так и я не знаю. – Он засмеялся, словно и вправду сказал нечто забавное. – На восток – вот и всё, что нам известно. И братьям моим тоже. Все поедут на восток.

– Это ведь опасно. – Ярга ощутила неуютный холодок промеж лопатками.

Лицо Ивана вдруг из озорного стало серьёзным, будто резко маску сорвал.

– Именно, – кивнул царевич. – Любой, кто поедет, рискует не вернуться. А я рисковать не хочу. Если с братьями моими что-то худое случится, кто тогда останется единственным наследником? Птицу им не поймать – не из того теста оба сделаны, а вот сгинуть могут запросто.

– А ты…

– А я тебя в путь-дорогу соберу достойно, дам оружие, деньги и собственного верного коня дарую, – невозмутимо обещал он. – И буду тебя на окраине Велиграда в рыбацкой хижине дожидаться. И клянусь пресветлым Родом, что дождусь тебя с Жар-птицей и мы вместе предоставим её моему отцу. Тогда я нареку тебя своей невестой. Так что, ты согласна?

Он снова положил руку на её плечо, сжал, на сей раз ощутимее. А смотрел сверху вниз при этом так, что неясно становилось: то ли поцеловать собирается, то ли с крутой лестницы спустить.

Язык пересох, но Ярга всё же прошептала в ответ:

– Согласна.

Дорога извивалась узкой пыльной лентой вдоль холма, Дремучий лес нависал сверху. Деревья будто тянули ветви с кручи в намерении добраться до путника и схватить, уволочь в чащобу на расправу диким зверям, так, чтобы даже косточек не осталось.

Кроны не просто шелестели в вышине на ветру – они протяжно постанывали, как мучимые подагрой старцы, чьи суставы уже не гнутся, а при движении хрустят, причиняя невероятные муки. Этот стон разносился над дорогой с пугающим постоянством. Порой хотелось оглянуться – проверить, что позади на тракте никого нет. Там только пыль стелилась, поднятая конскими копытами, и от этого волосы на затылке шевелились.

А с другой стороны от дороги, супротив лесу с его потусторонними силами, буйно произрастали сочные кусты можжевельника. От них исходил приятный душистый запах, который смешивался с солёным дыханием моря, до которого было рукой подать, если съехать с тракта направо. Там на побережье скрывались рыбацкие деревушки и маленькие трактиры, где путник мог заночевать на пути из Велиграда в царство Большая Благода. Но до отдыха в запасе имелось ещё часа три. Три часа тряской езды в седле при полном воинском снаряжении.