Я встал с постели. Взял костыли. Медленно прошёлся по комнате. Сделал пару своих обычных кругов. Остановился у раскрытого окна, выходящего в сад.

За окном стояло тихое утро последних дней лета. От него тянуло прохладой и запахами скошенной травы. Где-то сердито покрикивали петухи, иногда раздавался отдалённый собачий лай или мычание коровы. Листочки на старых яблонях сморщились, из тёмно-зелёного они начали переходить в зеленовато-жёлтый. На некоторых поутру был виден белёсый налёт – после череды прохладных рассветов, полуденной жары и стылых ночей в воздухе парило, и получался конденсат, как учили на уроках естествознания, оттого сгустившаяся влажная хмарь оседала на листьях и как будто припорашивала их первым снегом. Заметив меня, с ветки старой вишни с шумом вспорхнули два воробья. Возле этой вишни мы снова увиделись с Костей, когда он подшутил надо мной и, заранее не сказываясь о том, что приедет, метнул ножик мимо меня. Как я был счастлив тогда!

То, что счастье – это не вещь, а состояние души, было абсолютной истиной, в которой я не сомневался. Как просто. А всё-таки что? Что мне нужно для счастья?

Вернувшись к кровати, я отложил костыли и взял в руки фигурку смеющегося старика. Ясно, что для меня самым большим счастьем было бы помириться с Костей. Раз. Никогда не огорчать маман и бабушку. Два. Видеться с Лесовым и кататься на Русалке или на Мушкете, если б разрешили. Три. Хотя теперь я, наверное, буду хромать и не смогу так лихо, как раньше, ездить верхом. А ещё? Чего бы ещё я хотел, чтоб почувствовать счастье? Ну кроме того, чтобы выходить во двор в жару и пить большими глотками холодную до боли в зубах колодезную воду из кружки, привязанной верёвочкой к стойке колодца, чтобы мог напиться любой, кто зайдёт к нам в гости или по случаю. А что ещё? Жевать горько-сладкие, терпкие кусочки ревеневых цукатов и смотреть через них на солнце. Четыре. Но это было слишком по-детски.

Я думал и вертел в руках то пузатого старика, то рыбака. А может… может, найти себе дело, которое бы полностью захватило меня, да так, чтобы я больше никогда не думал о том, что я… что я такой, какой я есть?

И тут меня осенило. Я так взволновался, что у меня даже закружилась голова и пересохло во рту. Я отчаянно пытался получше ухватиться за новую мысль, которая была столь невероятна, сколь и привлекательна для меня. Она состояла из двух частей. Первое. Я заново построю себе хижину, как в своём старом овраге! Где-то отдельно от дома, так далеко, чтобы мне никто не мешал, возможно за конюшней, но теперь это будет не только хижина отшельника, выброшенного на берег необитаемого острова, отшельника-Робинзона, отвергнутого миром, а келья отшельника-мастера! Мастера, и это второе – потому что я научусь вырезать из дерева или камня вот такие же смешные фигурки, как эти, что верчу сейчас в руках, и они обязательно, обязательно должны принести мне счастье, потому что резьба по камню или дереву – это труд нескорый, он требует сноровки, терпения и внимания, подбора материала и ощущения готовой работы ещё до того, как ты берёшься за резец, иначе ничего не получится. На это нужны время и терпение. Время и терпение. И главное – я буду по большей части один, и никто не будет мне тыкать обидное «Японская кукушка»… Вот это и будет моим счастьем.

Тогда, когда я об этом подумал, я даже не представлял себе, насколько моя глубинная память правильно подсказала мне ключ к решению моей участи – это ведь потом я всё узнал: и как подбирать материал, и как думать над образом, который хочешь воплотить в нём, и как подобрать инструменты. Но откуда, откуда я мог всё это знать? Как и то, что я узнал многим позже, что две крошечные фигурки, спасшие меня от уныния и неверия в свои силы, были на самом деле не просто смешными человечками из сказки, а настоящими богами счастья, и что, оказывается, их было не два, а многим больше. И сколько бы раз я потом не задавался вопросом, как я мог тогда догадаться, что передо мной были не просто рыбак с корзинкой и пузатый смешливый старикашка с мешком денег за спиной, а японские божества, приносящие удачу и радость своему владельцу, ответ найти было не так просто. Однако все эти домыслы и догадки были потом, а в момент моего раздумья над тем, что же такое счастье, я сам был поражён необычностью своей фантазии, которая на этот раз не уводила и не отделяла меня от реальности, как хижина из прутьев на дне оврага, а напротив – крепко связывала с миром практическим, точным, рассчитанным до мельчайших деталей, не терпящим лености рук или ума, миром, которому я был готов отдать все свои силы. Словом, повинуясь какому-то сильному толчку внутри себя, я решил первым делом как следует разузнать о ремесле резчика по дереву или камню…