– Чего тебе, Градский? – послышался голос старшей сестры.

– Дай пройти.

Доминика еще окончательно не проснулась, а сердцебиение у нее уже ускорилось.

Белка испуганно юркнула в норку, уронив свой орешек. Шелохнувшись, трава спрятала зайца. Даже противный дятел перестал стучать.

– Никуда я тебя не пущу. Ника уже спит. Чего тебе от нее надо? Прекращай, Градский, – повысила голос Алина.

– Аля, отойди. Все равно войду ведь.

– Ненормальный.

Стук ботинок по ковру, неразборчивое бормотание Руси, бряцанье ключей и приглушенный шорох: ко всем этим звукам Ника прислушивалась, уже не тая разыгрывающегося в груди волнения.

– Разуваться когда-нибудь научишься? Здесь тебе не дома, прислуги нет, чтобы прибираться. Завтра твоя Кузька будет с веником бегать. Что ты смотришь? Обычные люди так и живут!

Тяжелые шаги, словно на обратной перемотке, отдалились. Очевидно, Градский вернулся снимать обувь.

Пока Доминика мысленно визуализировала все его действия, приближение повторилось.

Сонная пелена окончательно спала, когда к щеке невесомо прикоснулись холодные и шершавые мужские пальцы. Сердцу мгновенно мало места стало, даже дышать получалось с трудом.

Приподняв веки, направила в сторону Градского хмурый взгляд.

– Чего тебе надо, Сережа? – просипела, ощущая, как к щекам подступает жаркий румянец. – Что случилось?

Сдвинув бейсболку на затылок, он опустил взгляд. Череда неразборчивых эмоций растерзали ее сердце, когда челюсти Сергея с силой сжались, мышцы проступили напряжением, а ноздри расширились.

На лице парня плясали тени, но внутри него, как догадалась Ника, курсировало гораздо больше непонятных мыслей и желаний.

Приподнявшись, потянулась рукой к его ладони. Переплела свои теплые пальцы с его холодными. Серега отреагировал мгновенно. Поднял взгляд. Изогнул губы в легкой ухмылке.

– Кто учил сестер Кузнецовых приветствовать гостей? Папа или мама?

У Ники никак не получалось распознать, какое настроение господствует внутри него. Расстроен ли он, или же ей так только кажется?

Когда смотрела в глаза Граду, терялась, забывая слова, которыми раньше отлично умела пользоваться. Сердце лихорадочно гуляло по грудной клетке. Все тело гудело от его шальной пляски.

– Мама вылила бы тебе на голову суп, а папа спустил бы с лестницы, – пыталась пошутить.

Крепче сжала пальцы Сергея, ощущая, как его в ответ тоже сжимаются.

Больно.

Только эти побочные ощущения – сущий пустяк. Прилив эмоций требовал максимального контакта. Не переломать бы сдуру друг другу кости.

Страшно.

Но и это не останавливало.

– Почему ты не пришла? Испугалась? – спросил совсем тихо.

У Ники по телу дрожь пробежала, как случалось всякий раз, когда Градский понижал голос до шепота. В такие моменты казалось, что он не просто развлекается в ее компании. Чувствовала, будто действительно что-то для него значит.

– Пф-ф-ф, – отреагировала по привычке бойко, хоть голос и оставался хриплым. – Как придумаешь, Сережа… Никого я не боюсь. Просто спать мне хотелось больше, чем присутствовать на твоем дурацком празднике в толпе пьяных интеллигентов и балаболов.

Завелась. Сказала эмоциональнее, чем собиралась.

Градский наградил ее самоуверенной улыбкой. Помолчал, разглядывая и, тем самым, заставляя дрожать и рдеть от волнения.

– А я решил, побоялась того, что поцелую тебя.

Нику резко бросило в жар. Кожа огнем полыхнула. Сергей это, конечно, заметил и заулыбался еще шире.

– Проваливай, Градский, – буркнула, выдергивая руку. – Я спать хочу.

Отвернулась. Сжала перед собой кулаки. Пытаясь выровнять дыхание, уставилась невидящим взглядом в стену.

– Тогда подвинься. Я с тобой спать буду.