Напротив здания сверкает золотыми куполами церковь. Её строили гастарбайтеры, но никто не знает, на чьи деньги. Церковь всё ещё огорожена временным забором из блестящей жести. Прихожан в церкви не видно, но случается наблюдать обряды освящения иномарок. На этом всё.

На первом этаже трудятся следователи. Чтобы к ним попасть, нужно пройти пункт охраны и преодолеть навороченную рамку стационарного металлоискателя, которая не работает. Но лучше к ним не попадать: замучают, утомят, изведут, пережуют и выплюнут. Они трудятся, как горные гномы, и свет в их копях редко гаснет раньше полуночи. А бывает, горит до восхода.

На первом этаже – три коридора в виде буквы Н. Кабинеты руководителя и его заместителя находятся друг напротив друга, и разделяет их маленький коридор – мостик воображаемой буквы. Не считая руководства, в отделе работают четыре следователя и делопроизводитель.

Рабочий день начался с совещания. Оно проходило в кабинете руководителя. В этот раз, кроме следователей, на заседание были приглашены и представители полиции. Ловитин зашёл в кабинет последним, и когда все уставились на него, покраснел. Он ещё не привык к совещаниям. Справа от входа, у стены, стоял кожаный диван, слева – вещевой шкаф и мебельная офисная стенка, в середине – два стола тёмно-коричневого цвета перпендикулярно друг другу. В чёрном кожаном кресле сидел руководитель отдела. На нём – деловой костюм, галстук. Волосы лакированы, уложены набок. Выглядел он молодо и слащаво для занимаемой должности. На начальственном столе – телефон, ноутбук, подставка под ручки, маленькая искусственная ёлка с игрушками и разноцветными гирляндами и гипсовая статуэтка Фемиды. Весы богини разлетелись при недавнем падении, и она стояла с протянутой рукой, словно выпрашивая милостыню.

На стене над головой руководителя висели герб и портрет Президента. Портрет кренился, кланяясь гербу.

Слева от руководителя сидели его заместитель Вадим Сергеевич Исаев, худощавый мужчина среднего возраста с плешью на темени, и два следователя – старший лейтенант Федосов и капитан Богдасаров, оба полные и в очках. Справа сидел начальник уголовного розыска Борис Коляда, зрелый мужчина маленького роста с большой круглой головой, крупным носом, толстыми пальцами и губами, и единственная женщина Соня Краевская. Ей предстояло выступать с докладом об убийстве Гертруды Галонской. Сам Ловитин сел на кожаный диван, так как за столом ему не хватило места.

– В доме номер два «А» по улице Северной обнаружен труп двадцатипятилетней Гертруды Галонской, – начала Соня в позе школьницы. Она выглядела молодо и свежо, с круглым носом и мягкими чертами. Ярко-рыжие кудрявые волосы касались плеч, а по лицу рассыпались веснушки. – Труп в спальне, на кровати. Из одежды на Галонской – белое нижнее бельё. На лбу слева – три раны с вдавлением лобной и височной костей. Других повреждений нет. Смерть наступила от черепно-мозговой травмы. Галонская не работала. Родители Гертруды погибли в дорожно-транспортном происшествии, когда она была младенцем. Воспитывалась в детском доме. Ближайший родственник – сестра Камилла Галонская, живёт в Воскресенске. Есть у них ещё брат, живет за границей, но они с ним не контактируют. Круг знакомств Гертруды её сестре неизвестен, общались по телефону.

– Что по осмотру места происшествия? – спросил руководитель.

– Ловитин осмотрел дом. Все входы заперты изнутри, как внутрь проник преступник – совершенно непонятно. Орудие преступления не обнаружено, неясно, чем оно может быть, ведь одно из повреждений треугольной формы. Возможно, статуэтка. В доме порядок – ни пылинки, ни отпечатков, ничего. Следов крови, кроме как на сорочке Галонской и простынях, нет. Осмотрена территория у дома – безрезультатно. Важно отметить, что смерть Галонской наступила примерно за сорок восемь часов до обнаружения трупа, а в эти дни шёл снег. Все следы, если они и были, замело.