– Джен умрет? – спросил он.

Я нетерпеливо пожала плечами.

– Может умереть она или дети. Там близнецы – мальчик и девочка. Думай, чем ты разозлил свою семью.

Мужчина торопливо закивал. Видимо, он знал ответ, долго думать ему не пришлось.

– Да, я виноват, виноват. – Быстро заговорил он и схватил меня за руку. Я чувствовала дрожь, что сотрясала его.

– Я прогнал своего брата, не поделился с ним наследством отца. Он ушел, а потом мне сказали, что он умер. Это я виноват.

Я все поняла.

– Да, это так. Ты виноват. Твой брат среди духов. Он сейчас стоит за твоим плечом.

Мужчина дернулся, резко оглянулся, потом дико уставился на меня. Было заметно, как он побледнел.

– Что мне делать? – едва слышно прошептал он.

– Просить прощение и быстро.

– Как?

– Громко и искренне. Сможешь? Иначе духов в этой комнате прибавится.

Мужчина рухнул на колени, его била дрожь. Он как-то захрипел, согнулся, но через минуту выпрямился и, устремив испуганные глаза в пустоту, закричал:

– Брат, прости меня! Я так виноват! Брат, прости!

Он повторял эту фразу много раз, то громко, то тихо, пока у него хватало сил, а потом упал на пол и зарыдал.

Я снова взяла свечу. По комнате метались тени. Я даже могла слышать их. Они словно перешептывались и шуршали. Женщина на кровати очнулась и застонала. У нее начались схватки. Повитуха, про которую я почти забыла, кинулась к ней. Я стояла рядом, свеча быстро догорала.

– Ваше решение? – тихо обратилась я к незримому.

Легкое дуновение погасило свечу в моих руках, но через мгновение пламя вспыхнуло снова.

Я вздохнула:

– Ваша воля священна.

Подойдя к мужчине, я тронула его за плечо. Он все еще всхлипывал и шептал: «Прости меня».

– Ваша жена и ребенок будут жить.

– Ребенок? Какой ребенок? Ты хочешь сказать, дети?

Я покачала головой.

– Сожалею, цену придется заплатить. Выживет только один ребенок.

Мужчина поднялся с пола. Его шатало, а руки лихорадочно мяли ткань простой холщовой рубахи. Но ему удалось взять себя в руки. Он твердо посмотрел мне в глаза и кивнул:

– Хорошо. Только один.

Я развернулась, чтобы подойти к роженице. Но тут он вновь схватил меня за руку:

– Можно оставить мне сына?

Я зло прищурилась:

– Будем торговаться?

Он отшатнулся. Через полчаса на свет родилась крохотная девочка. Она огласила мир громким победным криком. Ее единоутробный брат молчал. Он был мертв.

Сейчас, когда я сидела в своем доме с щеткой для волос в руках, все события казались мне далекими и нереальными. Странная гостья из замка, бедный мертвый малыш…

Я испуганно вскрикнула, когда что-то вдруг шлепнулось мне на колени. Котенок! Про него я совсем забыла. Маленькая Лола, выспавшись за день, теперь проснулась и требовала внимания. Но я лишь погладила ее по шелковистой головке.

– Извини, малышка, у меня нет сил играть.

Взяв ее с собой в постель, я вытянулась во весь рост, блаженно вздохнула и расслабилась.

***

Утром я проснулась довольно поздно. Сказалась вчерашняя усталость. День, впрочем, располагал к некоторой лени. Новолуние. Первый день лунного цикла. Энергия всего живого и неживого тоже обнулилась, стрелки вселенских часов замерли и чуть заметно подрагивают. Через пару часов вновь начнется движение. А сейчас время очиститься и копить силы.

Я не совершала утренний ритуал, просто умылась, вода сейчас тоже бессильна. Она ничего не может мне дать.

Мой котенок решил, что бездействие это не для него, и развил бешеную активность. Лола вполне освоилась. Она успела облазить все поверхности дома, кажется, на чердаке я ее тоже слышала. Малышка гонялась за бабочками в моем маленьком садике, приставала к козлятам, за что чуть не получила нагоняй от козы. Пришлось спасать и уносить в дом. Лишь налакавшись густого козьего молока, она наконец уснула на лавочке под окном в пятне солнечного света.