– Привет, Пашок! – поздоровалась она, забросив разноцветную сумку на заднее сиденье.

– Привет, крошка.

Заметив, что парень продолжает наблюдать за нами, я взял ее за руку и подтянул к себе. Она прильнула губами к моим губам, сразу нащупала языком мой пирсинг-штангу и начала шевелить его. Она сопела, постанывала и запускала пальцы в мои волосы. При этом у меня чуть приподнялся, но времени на секс у нас не было.

– Поехали, а то опоздаем… – сквозь поцелуй сказала она.

– Ну что, как он? – спросил я, сидя вполоборота и выруливая с парковки.

Моя подруга промолчала.

– Тебе понравилось?

– Нет.

Я рассмеялся.

Внедорожник крался по загруженной центральной улице по направлению к университету.

– Пашок, я не хочу больше других парней, может, хватит?

– Почему, крошка?

– Ну, этот последний пол ночи залечивал мне про какое-то общество спасения, что нельзя изменять тому, кого любишь.

– Стоп. Я думал, вы занимались сексом.

– Нет, – она достала телефон. – Добавлю его в черный список.

– Ты так никогда не догонишь до ста! Мы ведь современная пара. Помнишь наш уговор?

– Да, я могу встречаться с парнями со всеми вытекающими, при условии, что буду делать это без чувств.

– И с резинкой, – добавил я.

– А как же ты? Мне было бы неприятно видеть тебя с другой.

– Ты же знаешь, что я не больной до этого, крошка!

***

– Все равно, это ее не оправдывает. Да и тебя тоже, – подытожил отец.

– Не суди книгу по обложке, у нас с Гладковой очень крепкая связь.

– Гладкова! – ворчливо повторил он. – Что мать, что дочь, – пробы ставить негде!

– Конечно, ты ведь у нас ангел!

– А что же наш частный сыщик? – перевел тему отец. – Не может уличить ее? Получается, сапожник без сапог?

– Получается, так. Ну, или, он слишком хитер.

– Играл с Сухиными в покер недавно, вискарь бухали, Санек тоже с нами был. Так вот, наш сыщик непростой малый, с таким мусором сорвал куш! А как себя подает!.. Хвалился, что Гладкова ему рубашку за шестьдесят косарей подарила! Костюм и ботинки – я вообще молчу, мышцы так из-под костюма и торчат!.. Собака у них какая-то редкая, название забыл… Бороду отрастил, а самому – годков двадцать пять от силы, но кулаки набитые, видать, на правосудие особо не надеется!

– Видел его.

– Сухин-старший – подпол в отставке, – сообщил отец.

– Мент?

– Ага, тот еще тип. Они что с другими, что между собой, – без доверия. Слова лишнего не скажут!

– Я уж понял! На пустом месте сыщиками не становятся.

– А я говорю тебе, он нарисовался – фиг сотрешь, а она носится с ним, как с писаной торбой, и никогда от него не уйдет!

Забив последний гвоздь в мою личную жизнь, отец снова отхлебнул кофе, а я допил банку энергетического и уставился в маячивший впереди грязный бампер внедорожника.

***

Павелецкий вокзал, Москва

Я переживал, что мы не успеем добраться до вокзала к прибытию поезда. Но мы успели. Было уже темно, а снег все не прекращался.

Вагон СВ был заметен издалека, и он остановился почти там, где мы с отцом стояли на перроне. Люди начали выходить из вагона.

Вскоре я увидел свою подругу. Она подбежала ко мне и крепко обняла, я приобнял ее одной рукой, а другой подхватил ее сумку. Мое сердце бешено колотилось, я был так рад ее видеть. Пряди ее длинных каштановых волос выбивались из-под наспех замотанного красного шарфа, и на них успели сесть снежинки. Она посмотрела на меня, подняв и без того изогнутые густые брови, и широко открыла большие медовые глаза с длинными ресницами. Ее глаза были подведены тонкими линиями, кончики которых задорно устремлялись ввысь, а на щеках виднелся след мелких золотистых блесток. Ее полные губы приоткрылись, они были накрашены чем-то прозрачным, от них исходил манящий съедобный аромат; и нежный приглушенный голос приласкал мой слух фразой: