– Привет, Пашок!

– Привет, крошка.

Я поцеловал ее в губы, она пыталась проникнуть языком в мой рот, но я лишь засосал ее нижнюю губу, задев носом ее маленький правильный носик, который еще не успел замерзнуть.

– Я соскучилась и так хочу тебя!

Я улыбнулся. Казалось, моя подруга неосознанно сказала это в толпе людей, включая Хисон и моего отца. Но это была Москва.

– Все будет, крошка! – отчетливо произнес я, убедившись, что отец слышал.

Гладкова надела перчатки без пальчиков, взяла меня за руку и мы пошли вдоль поезда по направлению к вокзалу.

Коллеги собирались возле главного входа. Билеты я покупал накануне, поэтому почти все они ехали порознь. До гостиницы их должен был отвезти минивен, который прислала компания-заказчик. Пересчитав их по головам, я убедился, что все на месте, вышел из минивена и закрыл за собой откатную дверь.

Я нашел свой черный седан на парковке и продолжил мстить отцу, учтиво пригласив Гладкову сесть вперед. Он строго на меня посмотрел, но я сделал вид, что не заметил, к тому же, у меня зазвонил телефон. На экране высветилось «Доставка цветов». Я принял вызов.

– Алло!

– Привет, чувак, – ответил мужской голос.

– Привет.

– Как она? – спросил он.

– Все нормально, встретил.

– Забыл сказать, у нее может начаться аллергия на цитрусовые.

– Как не вовремя! – пошутил я.

– Должен бежать, пока.

– Пока, чувак.

Я положил телефон в карман куртки, обошел машину и сел за руль. Гладкова подозрительно спросила:

– Кто звонил? С кем ты только что разговаривал?

Мы были знакомы всю жизнь, но с некоторых пор она неумело, но мило изображала влюбленность в меня, и даже ревновала. Я не знал, по какой причине, но мы это не обсуждали.

– Организаторы, – кратко ответил я.

Я ехал вслед за минивеном до гостиницы. Там я высадил Хисон и отца, и мы двинулись обратно к центру.

– Мы остановимся в другой гостинице?

– Конечно, крошка.

Моя подруга была избалована жизнью, она повидала мир и успела пожить за границей с богатым женихом, но мне все равно хотелось хоть чем-то ее удивить. От одной мысли об ее иностранном хахале, у меня до побелевших костяшек сжимались кулаки. Пожалуй, он был единственным, к кому я реально ее ревновал. Даже не подозревая о моем существовании, он украл мою Гладкову на целых четыре года.2 Она безвылазно жила с ним в Берлине, а я был вынужден трахать других девушек, но, к моему счастью, та любовь имела срок годности. Вскоре моя подруга вернулась зализывать раны ко мне.

До сих пор помню, как это было.

***

Май 2022 г.

Я проснулся оттого, что мой член дымил в трусах, а плечо сильно затекло и хотелось пить, но я тихо лежал, не смея разбудить подругу. Она спала рядом со мной в постели. Я не поверил своим глазам, и даже ущипнул себя, постепенно вспоминая, как вчера забрал ее из аэропорта.

Был дождливый будний день, но я был рад, хоть радоваться было особо нечему. Она была после выкидыша, и, как следствие, аборта. Нормальных девушек это надолго выбивает из колеи.

Нам было нельзя заниматься сексом, можно было попросить ее сделать миньет, но я боялся разбудить ее, ведь она могла снова начать плакать.

Через минуту Гладкова сладко потянулась, и, не открывая глаза, подвинулась ко мне ближе, положив голову мне на грудь, и закинув ногу на живот. Даже гематома на щеке не могла испортить ее красоты. Она неспеша выбиралась из сна, обнимая меня рукой и ногой, а я поглаживал ее правое предплечье, вдоль тыльной стороны которого мелким витиеватым курсивом было набито «Cogito, ergo sum3». На ее плече зиял порез, заклеенный несколькими пластырями для бесшовного сведения краев раны. Такие же пластыри были на колене, рядом с огромной фиолетовой гематомой.