– Доброе утро, Пашок… – открыв глаза, хрипловато произнесла она.

– Доброе утро, крошка. Как спалось?

– Нормально… – ее голос снова дал петуха.

– Как самочувствие?

Она вздохнула, сбросила с себя одеяло, спустила ноги с кровати и нагнулась в поисках тапочек. Моя белая футболка, которую она носила вместо ночной рубашки, при этом сильно задралась, и стало видно большую попу, которую красиво обтягивали белые сетчатые бразильяна, подчеркивая ямочки над ягодицами, а на пояснице вдоль позвоночника все тем же курсивом было набито «Tempus fugit4».

В дверь комнаты постучали. Моя подруга встала с кровати и одернула футболку вниз. Она знала про мою эрекцию, поэтому пошла открывать сама. За дверью стоял мой отец.

– Доброе утро, дядь Саш, – прочистив горло, поздоровалась она.

– Доброе утро, как ты? – участливо спросил он.

Она еще ниже одернула футболку, но ее попа была настолько большой, что футболка приподнималась, и с кровати я все равно видел кусочек ее трусиков.

– Да ничего… – она вдруг закрыла лицо руками и судорожно всхлипнула.

Ее руки тряслись, на левом безымянном пальце висел булыжник, который подарил ей тот самый жених. Я страшно ревновал ее к прошлому, но в этом были и плюсы, ведь при мысли о нем у меня начинала проходить эрекция.

Отец приобнял Гладкову и похлопал по спине. Она беззвучно рыдала ему в плечо.

– Хисон накрыла на стол, идемте завтракать, – пригласил он.

Она кивнула, вытирая слезы. Отец вышел из комнаты.

На полу рядом с комодом лежал огромный леопардовый чемодан и до предела набитая дорожная сумка, но моя подруга открыла выдвижной ящик, достала одни из моих семейных трусов и надела их.

Мы пили кофе и завтракали, она даже пару раз пыталась пошутить про жизнь в Германии, но никто особо не понял юмора.

– Ну, они поехали в дешевый супермаркет за водой, а вернулись с глинтвейном! – объяснила она.

Я натужно улыбнулся, мне было до слез ее жаль.

– Я заварила для тебя травяной чай, – сказала Хисон, поставив перед ней прозрачную чашку. – У меня на родине пьют такой от женских проблем.

– Спасибо, надеюсь, твой чай избавит меня от всех моих женских проблем! – весело ответила Гладкова.

После завтрака она вернулась в постель. Хисон обработала ей швы, помазала чем-то гематомы и накрыла одеялом.

– Извини… – всхлипнув, произнесла она, когда Хисон ушла.

– За что?

– За то, что нарушила наш уговор… Этого не должно было произойти.

– Ладно, сделанного не вернешь. Все могло быть и хуже. Главное, ты осталась жива.

– Обними меня, – попросила она.

Я лег рядом с ней поверх одеяла, укутал и крепко прижал к себе, закинув ногу. Она немного повсхлипывала и заснула, я уснул следом за ней.

***

Где-то на Тверской

Была уже ночь, но центр Москвы сиял яркими фонарями и тянулся в синее ночное небо высокими массивными зданиями.

Усталость после долгих часов за рулем давала о себе знать, моя шея хрустела на все лады, спина ныла, а глаза так и норовили закрыться.

Я оставил свой спортивный седан в подземной парковке, он укоризненно свистнул сигнализацией и мигнул поворотниками. Осмотрев автомобиль, я поморщился. Еще никогда он не был таким грязным.

Обстановка фойе пятизвездочного отеля поражала шикарной мебелью и богатством внутренней отделки. Посередине стояла высокая искусственная елка, украшенная золотистыми шарами и лентами. Я с удовольствием наблюдал, как моя подруга, задрав голову, рассматривала огромную люстру, затем ее внимательный взгляд скользнул по лепнине под потолком, и по мраморным колоннам вернулся обратно вниз.

– Добрый вечер, у нас забронирован делюкс, – сказал я, разыскивая во внутренних карманах паспорт.