– Пашок! – кричала девочка. – Ты вада! Ну, ты же вада!

– Пол – это пропасть! – запрыгнув ко мне на кровать, сказал тот.

Девочка завизжала и тоже прыгнула ко мне. Ее косички, заплетенные колоском, сильно растрепались. Я сняла с них резиночки и начала расплетать. Паша мне помогал.

– Давай, ты будешь Рапунцель?

– Давай! А ты будешь мой принц!

Паша лег на пол и протянул руку, а девочка сбросила с кровати свои длинные волосы, которые, будучи заплетенными в косички, завились мелкой волной.

Делая вид, будто взбирается по ее волосам, он кряхтел, хватаясь за одеяло. Из-под матраса торчала смятая коробочка, которая привлекла его внимание. Не долго думая, Паша схватил ее и рассмотрел.

В этот момент дверь комнаты открылась, и мы увидели разъяренную Марину.

– Они опять оставили здесь это исчадие ада?!

Завидев мать, Паша спрятал коробочку обратно.

– Всегда только что-то нужно от нас! Никогда не придут без повода!

Девочка смотрела на нее, широко открыв свои большие светло-карие глаза.

– Мы пойдем в мою комнату, мам!

– Подожди! Что только что было в твоих руках?..

Марина достала из-под матраса пачку презервативов и открыла. В ней оставался один неиспользованный презерватив.

Она побагровела от злости, схватила металлическую вешалку и сильно избила меня. Она со всей силы била меня по рукам, которыми я закрывала лицо, пока не прибежал Саша. Он разнял нас.

Я сидела на кровати и от боли не могла пошевелить руками. Саша убеждал свою жену в том, что не знает, откуда взялись презервативы, и что, возможно, они там лежат уже давно, но она не поверила.

В тот день Марина ушла в неизвестном направлении и больше не вернулась.

Саша подал в розыск, он ждал ее каждый день. Он плакал и сходил с ума, круглосуточно объезжал окрестности в поисках жены, пока не отчаялся. Никогда не видела, чтобы мужчины так плакали.

***

– Не думаю, что если бы я вдруг пропала, Саша бы проронил хоть слезинку, – закончила она рассказ.

– Ладно тебе, Хисон. Уверена, что он любит тебя.

– Любовь любви рознь.

– Слушай… – начала я. – Ты много сделала для меня, и я люблю тебя, как родителей…

– Это так лестно! – обрадовалась она.

Я вздохнула, надела на себя невидимую маску детектива и хладнокровно произнесла:

– Мне крайне неприятно задавать тебе этот вопрос, но… ты точно не причастна к пропаже Большаковой Марины?

– Я первая подозреваемая, да? – весело спросила Хисон.

– В общем, да. У тебя был мотив, и нет алиби.

– Нет, я не причастна.

– Замечала ли ты в то время что-то подозрительное или кого-то, кто мог бы желать зла Марине?

Хисон задумалась.

– В то время по квартирам ходили какие-то люди. Они всюду оставляли свои проспекты. Сотрудники общества спасения, так они себя называли. Марина частенько с ними общалась, даже пускала домой.

– О чем они разговаривали?

– О великой цели, которая не за горами. Каждый спасенный должен помочь им, иначе он не перейдет на следующий уровень.

– У тебя, случайно, не осталось их проспекта?

Она развела руками.

– Прошло тридцать лет.

Когда Хисон вышла из купе, я улучила момент и позвонила детективу.

– Привет, – поздоровалась я.

– Привет, дорогая!.. – запыхавшись, ответил он.

Слышалась негромкая электронная музыка и грохот железа.

– Ты в клубе?

– Как ты угадала?

– Я тебе почти завидую!

У меня в голове промелькнули все наши с ним совместные тренировки. В бытность тренером, он умело соблазнял меня в зале. Либо, это я соблазняла его.

– Не забудь забрать свои рубашки из химчистки. Завтра последний рабочий день.

– Хорошо. Это все?

– Я допросила Хисон и узнала от нее кое-какую информацию.

– Я весь внимание.

– Марине было очень плохо, она лечилась, пила снотворные, а потом узнала, что муж ей изменяет, и пропала. Хисон связывает ее исчезновение с каким-то обществом спасения. Они были активны в середине 90-х, ходили по квартирам и раздавали проспекты, – рассказала я. – Спасенные, переход на следующий уровень и т.д.