— В каком случае они могут предпринять решительные шаги?

Что такое Тапаев должен сделать, чтобы его решили убить, — так следовало понимать вопрос Китайгородцева. Но тот сделал вид, что не понял.

— Откуда мне знать? — пожал тот плечами. — Даже представить себе трудно.

Он потер веко указательным пальцем, как будто не выспался сегодня ночью и теперь безуспешно борется с сонливостью. Анатолий этот жест «прочитал» без труда. Лгал его собеседник! Проявлял неискренность! Это скажет любой человек, знакомый с языком жестов.

* * *

С Хамзой Китайгородцев созвонился поздним вечером.

— Как у тебя дела, Толик?

— Работаем. Наладили сигнализацию, пробросили освещение... Охрану я напряг так, что они теперь реагируют даже на чих подпростывшего охотника, который идет по лесу километрах в пяти от нас. Думаю, что всё будет нормально.

— Я сегодня Костюкова к тебе отправляю. Чтобы он помог за девчонкой присматривать. В половине двенадцатого он вылетает из Москвы. Ты там обеспечь ему встречу.

— Машину я пришлю.

— Сколько тебе ещё людей понадобится?

— Подготовьте пару человек.

— Хорошо.

— Вы Тапаевым занимаетесь?

— Да, ребята собирают информацию. К завтрашнему утру чего-нибудь накопают.

— Вы их озадачьте вот каким вопросом. Кто-то хотел у Тапаева выкупить его бизнес, а он отказал. Сам он о подробностях говорить отказывается наотрез, но я чувствую, что там может всплыть что-то интересное.

— Хорошо, я им сообщу.

— А чтобы им легче работалось, подскажите, что потенциальные покупатели хотели бы использовать здешний комбинат в качестве поставщика сырья. Вот кто-то из них проявлял инициативу.

— Понял. Созвонимся.

— Созвонимся, — сказал Китайгородцев.

...Рита ожидала его в соседней комнате. Нешуточные события сегодняшнего дня, которым она оказалась свидетелем, произвели на неё, судя по всему, немалое впечатление.

— Послушай! — шепнула она Анатолию. — Неужели его действительно могут убить?

Во взгляде угадывался плохо скрываемый детский ужас. Как будто она смотрела фильм про Фредди Крюгера.

— Ну что вы! — с деланным бодрячеством отозвался телохранитель.

И тотчас же в темноте за окном громыхнули выстрелы — один, другой! И сразу же раздался жалобный собачий скулёж. Перепуганная Рита метнулась к Китайгородцеву, будто один он только и мог её защитить. Анатолий быстрым движением погасил в комнате свет. Стал виден проем окна, подсвеченный уличными фонарями. Слышались какой-то шум, голоса.

— Что там? — Девушка прижималась к телохранителю, вцепившись в его одежду. Он не удержался и погладил ее по волосам:

— Не бойтесь, вам ничто не угрожает. Сядьте вот здесь.

Усадил ее прямо на пол.

— Не поднимайтесь, пожалуйста, пока я не скажу.

А сам приблизился к окну и осторожно выглянул наружу. Так... Охранник с ружьём, Богданов, еще какой-то парень... Перед ними на снегу лежит собака. Кровь. Собака явно при смерти...

— Это Анин брат, Ромка, — сказала из-за спины Китайгородцева Рита.

Не выдержала, тоже подошла к окну.

...Когда они вышли из дома, собаку уже волокли прочь. На снегу оставался кровавый след.

— Что случилось? — спросил Анатолий у Богданова.

— Хозяйский сын застрелил пса, — ответил тот вполголоса.

— За что?

— Ты у него спроси, — сплюнул Андрей Ильич с плохо скрытой досадой.

Телохранитель всмотрелся в стоящего неподвижно парня.

— Обкурился? — догадался Китайгородцев.

— Ну, ты же видишь? Подошел к охраннику, отнял ружье и стал стрелять. Хорошо, что не по людям... С него станется.

* * *

Весь путь до гостевого дома Рита прошла под руку с телохранителем, боясь остаться одна даже на мгновение.

— Все было так хорошо, — говорила она едва слышно и осторожно оглядывалась по сторонам. — Ты бы видел, как нам с Анькой было весело там, на курорте! Если бы я знала, что она живет в таком кошмаре, ни за что бы не согласилась приехать к ней в гости.