Именно в его компанию я пыталась устроиться, как только окончила институт, но провалила собеседование и оставила эту затею до лучших времён. Стало не до того.

Алька заболела и буквально истаяла за несколько месяцев. Мы пытались её спасти, но болезнь оказалась сильнее. У нас была хорошая, небедная, крепкая семья, но испытания, что свалились в одночасье, подорвали и финансовую стабильность, и здоровье наших уже немолодых родителей.

Вскоре после Алькиной смерти у отца отказали ноги, и забот и хлопот добавилось. Никитоса и Лину мне пришлось брать на себя.

Я растеряла тех, кого считала друзьями. Со мной рядом осталась лишь Лерочка – самая лучшая и неунывающая, самая добрая и решительная подруга, что не бросила меня и помогала всем, чем могла.

И только благодаря ей я вырулила, смогла встать на ноги, наконец-то обрести почву под ногами и хоть какую-то перспективу, обещающую стабильность.

А тут внезапно он – Юрка Вересов, грёза моего детства, мечта моей юности. Недосягаемая звезда, за светом которой я наблюдала издалека.

Конечно же, он меня не узнал. Я в двадцать четыре ну очень сильно отличалась от восьмилетней девчушки. Зато, как оказалось, он из моей памяти не выветрился. Может, поэтому я так бурно отреагировала на его неожиданное появление в офисе Островского.

Лина взирала на меня с немым укором. Тёмные локоны, синие глазищи, слипшиеся от слёз ресницы, рот – дугой вниз.

– Ну наконец-то, – тяжело вздохнула она. Почти по-старушечьи.

Ей непривычно, что я приезжаю теперь поздно. Мы каждый день беседуем об этом. Что у меня наконец-то появилась работа, а поэтому я не могу теперь забирать её одной из первых.

Лина хорошо понимала, что нам нужны денежки. Денежки она любила. Точнее, всё, что на них можно купить. Это был ребёнок-праздник. Линка обожала магазины, радовалась любой ерунде – искренне и с восторгами, воплями и вселенским счастьем в глазах.

Тяжелее ей давалось понимание, что деньги с неба не падают, что их ещё нужно заработать. Конечно же, мы оформили пенсию на обоих детей, но это не те деньги, что позволяли бы радовать Каролину частыми подарками.

Пять лет – на ней всё горело в буквальном смысле слова. Ребёнок активно рос, к тому же умудрялся износить, порвать, привести в негодность всё, начиная от трусиков, заканчивая обувью.

– А мы сегодня лепили из пластилина! – вываливала она на меня нехитрые новости. – А Ольга Ивановна будет жаловаться – не верь! Назар меня обозвал, и я дала ему в пятак и настучала в бубен, как Никита научил!

Вот только этого мне и не хватало.

– Лин, но ты же знаешь, что девочки не дерутся?

– Это ещё почему? – возмутился ребёнок и тряхнул рукой в красной варежке. – Мне Никита показывал – ещё как дерутся! И вообще он первый начал! А я защищалась! Кто ему виноват, что он такой слабак?

Всё понятно. Вечером предстоит ещё одна воспитательная беседа с Никитосом. Он для Лины непререкаемый авторитет, но слишком уж негативно влияет. У него болезненная тяга появилась – Линку защищать по-своему.

Раньше он считал сестру пузатой мелочью и без конца сопротивлялся, если вдруг ему приходилось с ней нянчиться. Всё изменилось, как Альки не стало. Он будто бы противостоял всему миру. Был он и Каролина. А все остальные – враги. А мне предстояло как-то выровнять этот крен.

Что говорить: в нашем маленьком семейном государстве уже никогда не будет, как прежде. Нам всем не хватало Алины: её смеха, мягкости, тепла. Её умения управляться с детьми. Её невероятного обаяния и притягательности.

Но Али больше нет, а мы есть, и надо жить дальше. Впрочем, снова всё не так. Она осталась в наших сердцах, а поэтому незримо всё время рядом.