– Молодец, – посмотрел Вересов на часы. Я была права: он меня проверял. – Жаль, что ты сама не догадалась переодеться. Этот наряд прекрасен для офиса, но совершенно не подходит для очень деловой встречи.

Я так и замерла, понимая, что один квест я уже запорола.

– Ну, и пункт два, – добил меня Юрий Александрович. – Галстук завязывать научилась?

В глазах его плескался смех шоколадного цвета. Естественно, я забыла. Но когда я сдавалась?

– Пройдём испытания в полевых условиях, – заявила я решительно, сбрасывая пальто на ряд уныло-чёрных офисных стульев, что стояли под стенкой, как приговорённые к расстрелу.

Полагаю, там сидят те, кто к Вересову приходят на совещания. Ну, ничего. Пусть порадуются моему светлому пальто песочного цвета. Когда этим стульям ещё достанется нечто подобно прекрасное?

– Сейчас всё будет, – посмотрела я боссу в глаза и включила планшет. У меня ловкие пальцы и очень хорошая память. Я справлюсь!

8. Глава 8

Вересов

Другая бы на её месте растерялась. А может, расплакалась. Или несла какую-нибудь чушь, оправдываясь. Или закатала истерику с обвинениями.

Стрессоустойчивость – это то, что Юра Вересов прежде всего ценил в работниках и в женщинах – в частности.

Эта же ненатуральная блондинка могла запросто командовать флотом и выигрывать битвы. Причём делала бы это разными способами: то молниеносно, как решение завязать ему галстук буквально по ролику в интернете, синхронизируя свои действия с тем, что там показывали, то тактически выжидая, чтобы выйти из боя с максимально низкими потерями.

У неё получалось, и это Юру невольно восхищало.

Решение забрать Юлию Аркадьевну к себе было спонтанным. Он её просто-напросто пожалел. Точно так он жалел бездомных собак и находил им приют. А Юленька Аркадьевна всё же человек, как её выбросить на улицу?

То, что так однажды случится, он не сомневался, а поэтому решил предвосхитить события.

Нет, Илона – хорошая девушка, милая, добрая, весёлая. Очень уж она ему нравилась… и как хорошо, что была занята. До светлого и прекрасного образа его мамы даже она не дотягивала, а Юра однажды поклялся, что женится только на такой девушке, что будет похожа на его мать.

Но Илона рано или поздно сказала бы Богдану, что Юля ей не по душе. Не со злости, не по душевной чёрствости – в Илоне этого и в помине не было, а чисто ревности ради, когда всё понимаешь, а творишь нечто противоположное всем доводам здравого рассудка.

Казалось бы: какая ему разница? А вот поди ж ты…

Она ему не нравилась. Точнее, не до такой степени. Юра Вересов не любил блондинок. Так – маленький шрамик из прошлого. Столь незначительный, что уже давно не болело, но к девушкам со светлыми волосами он с тех пор относился предвзято – как к одноклеточным.

Ничего поделать с собой не мог – въелось, как короста, и продолжало действовать автоматически: лёгкий сарказм, разговор, будто блондинке лет пять, милые подтрунивания, что вполне бы сошли за очень скромный флирт.

Наверное, это была своего рода броня, что позволяла ему дистанцироваться. С другими женщинами он вёл себя похоже, разве что убирал вот это вечное снисхождение и взгляд свысока. И это кардинально меняло всё.

В него влюблялись. Окончательно и бесповоротно. И ему ничего не приходилось для этого делать. Никаких усилий прилагать. Несколько слов, пара улыбок, участливость, умение выслушать – и буквально любая девушка смотрела на него с обожанием, ловила каждое его слово, готова была есть с его рук.

Ещё в молодости он мог этим упиваться. На спор очаровывать ту или иную представительницу слабого пола. Но он всегда знал черту, за которую нельзя переступать. И всегда следовал принципу: не навреди. Может, поэтому никогда не ложился в постель со слишком влюблёнными или очень наивными. Предпочитал женщин зрелых, знающих себе цену и реально глядящих на мир.