Это звучало… как пощёчина. Первое, что я хотела сделать, оскорблённо спросить: «Я что, плохо одета?», но сдержалась, потому что понимала: он в некотором роде прав. Все мои наряды вполне подходят для офисной работы, но и только.

С платьями «на выход» был напряг. Ту выставку картин я до сих пор вспоминаю с неловкостью. Меховой полушубок пришлось брать «напрокат» у Лерочкиной знакомой, а в связи с тем, что я опрокинула на себя флакон духов, шуба впитала этот запах и никак не желала выветриваться. И я точно знаю, что хозяйка выразила недовольство.

Я бы могла обновить гардероб, но не сразу, постепенно. Поэтому… как говорила моя любимая бабушка: дают – бери, бьют – беги.

– Спасибо большое, – очень вежливо поблагодарила я Вересова и двумя пальцами, как скорпиона, взяла карточку. Это было непростое решение. Точнее, невыносимо тяжёлое, – думаю, я справлюсь сама, без вашего экспертного мнения.

– Хорошо, – кивнул он и сделал какую-то пометку в блокноте, что лежал перед ним на столе. – Адреса магазинов, где нужно покупать одежду, я тоже скину.

Это чтобы наверняка. Видимо, он думает, что я на барахолках или в секонд-хэндах одежду покупаю. Но оскорбляться снова не стала. Молчание – золото. Это лучшее, что я сейчас могу сделать, особенно, когда Вересов не стал жадничать и зарплату мне одним движением руки в два раза повысил. Всё остальное – тоже мне во благо, а поэтому спорить нет смысла и показывать свою гордость, а точнее – гордыню – точно не стоит.

– Ну, а теперь, когда мы разобрались с тем, чтобы было важно для вас, перейдём к главному. Сейчас я расскажу, что важным будет для меня.

– Ещё один важный момент, – спохватилась я и вклинилась в вересовскую проникновенную речь. – Нормированный рабочий день. За редким исключением, когда действительно есть необходимость задержаться.

Зря я его перебивала. Вересов снова смотрел на меня слишком внимательно и постукивал пальцами по столу.

– А теперь я расскажу, – повторил он с нажимом, – что будет важным в нашей совместной работе.

Я сложила руки на коленях, приготовившись слушать. Как бы его условия тоже важны, потому что от них будет зависеть мой распорядок дня и планирование ежедневных задач.

– Твои основные задачи, – сказал Вересов, словно читая мои мысли, – улыбаться, кивать, приносить кофе, надевать красивые платья и оттенять мою красоту.

Кофе?.. А для чего ему тогда Леночка-секретарь?..

– Может, вам тогда завести китайского болванчика? – интересуюсь я и улыбаюсь, как приказано.

– Стоп! Вот так и замри! – командует он, наставив на меня палец. – А болванчик не годится.

– Это ещё почему?

– Он толстый и некрасивый. К тому же, не умеет подавать кофе, и женские платья ему не к лицу. Так что нет. Мне вполне сгодится такая девушка, как ты!

– Вы, наверное, не совсем хорошо понимаете обязанности личной помощницы, – всё же осмелилась возражать я. – Тем более, у вас есть кому приносить кофе. Боюсь, Леночка будет против, если я отберу у неё хлеб.

– Леночка прекрасно знает своё место, а поэтому легко адаптируется к новым условиям труда.

– Но между секретарём и личной помощницей не стоит знак равенства, – всё же упорствую я.

– Послушай Юля… Аркадьевна, – мягко подвигает он ко мне карточку, с которой мне предстоит проехаться по магазинам. Я её назад на стол положила, чтобы не привлекать внимания к рукам. У меня это слабое место. У кого-то эмоции на лице, а у меня – в пальцах, – займись сегодня гардеробом. А завтра зайди в отдел кадров, забери свои документы (я договорился, между прочим, чтобы всё подготовили), приходи к девяти в мой отдел кадров, сдай документы и явись перед мои светлые очи. А ставить знаки плюс, минус, равно и делать прочие математические вычисления буду я сам. Любимое занятие. Блистать и улыбаться. Что из этих двух простых вещей тебе не понятно?