Меня умиляла его вот эта особенность легко переходить с «ты» на «вы» и обратно. Делал он это мастерски, причём, кажется, даже неосознанно.

Он сел за стол. Я расположилась напротив. Вересов заглянул в свои пять мониторов, и тут же потерял ко мне интерес. Я сидела и ждала своего звёздного часа. Пока не принесли кофе, лучше деловые переговоры не начинать.

Естественно, он обо всём забыл – отключился от мира на несколько минут. Я знаю, как это бывает. Все признаки гения на лицо. Мне приходилось сталкиваться с подобным сортом людей. И нет, это не тактика, когда намеренно дожимают оппонента до нужной кондиции, не намеренная демонстрация показного равнодушия. Вересов просто нырнул на минутку и обо всём забыл.

Я видела это по его лицу. По губам, что слегка шевелились, будто он читал по складам. По пальцам, что порхали по клавиатуре, на которую он и не смотрел.

Он и на Леночкино цоканье внимания не обратил, хоть она и старательно каблуки в пол вдавливала, и задницей не забывала крутить, и кофе несла так, что можно доставать табло с оценкой «десять», по заслугам оценивая её умение делать это красиво.

– Ваш кофе, – склонилась она подобострастно и продемонстрировала прелести в декольте. А на меня зыркнула так, что я поняла: я тут лишний элемент, отвлекаю её любимого шефа от очень важных задач.

Но меня таким не пронять. Я дождалась, пока она выйдет вон, и намеренно громко цокнула ложкой о блюдце. Звук пренеприятнейший. На это я и рассчитывала.

Вересов вздрогнул. Обернулся на меня. Похлопал ресницами, видимо, соображая, кто я и зачем здесь.

– Итак, давайте обсудим, Юрий Александрович, условия нашего сотрудничества, – произнесла я твёрдо и снова посмотрела ему в глаза.

– А что здесь обсуждать? – удивился он. – Вы же в курсе, чем занимаются личные помощницы?

– Обсудить есть что, – произнесла я, чувствуя, как изнутри рвётся наружу дрожь. Срочно нужно спрятать руки, иначе он поймёт, что я не настолько холодна, как ему кажется. Да и не настолько расчётлива, скажем честно.

– Например, – складывает он пальцы «домиком» и подаётся вперёд. Разглядывает меня, словно впервые увидел.

– Например, размер зарплаты и компенсацию за моральный ущерб.

Я произношу эти слова и умолкаю. Во-первых, любые объяснения будут звучать как жалкий лепет и оправдания. Во-вторых, меня уже трясёт так, что лучше сейчас рот не открывать.

– Всего-то? – приподнимает он бровь. – В два раза больше оклад вас устроит, Юлия Аркадьевна?

Я чуть на стуле не подпрыгиваю, но каким-то чудом удерживаюсь.

– А вы в курсе, сколько мне платил Богдан Артёмович? – спрашиваю осторожно.

– Приблизительно. Мы обсуждали некоторые траты и стратегии, а также зарплаты сотрудников и постепенный их рост, чтобы не терять ценные кадры. В два раза вас устроит?

Я вдруг поняла, что могу торговаться, но совесть и так кричала и пинала меня во все места. Если бы могла, и ущипнула бы тоже.

– Вполне, – спрятала я взгляд за ресницами и готова была сорваться с места, чтобы скакать, повизгивая и размахивая ушами, как щенок.

– Что касается компенсации, – вёл дальше Вересов, – предлагаю сделать вот что…

Ой. Я уже и забыла о компенсации-то. Надо быть внимательнее. И голову не терять. Просто мне ну очень нужны деньги. У Линки сапоги порвались. Никитос из джинсов вырос…

Перед моим носом опустилась золотая карточка.

– Что это? – подняла я глаза.

– Это компенсация. Предлагаю вам купить вещи, которые будут соответствовать статусу моей личной помощницы. Список всего, что вам может понадобиться, я скину по телефону. И да. Могу побыть в качестве эксперта. Помогу вам с пользой потратить корпоративные деньги на соответствующий дресс-код.