Девушка нахмурилась и приоткрыла глаза. Замерла.
Прямо над нею было красивое, напряженное, чуть испуганное лицо самого нужного ей человека. Сунери заглянула в темно-зеленые глаза и в который раз вспомнила, зачем она здесь, а не в бостонском госпитале, ради чего она бросила все и сложила свою жизнь к ногам чужого человека. Не в силах вынести прямого, внимательного, сильного взгляда, она всхлипнула и, отвернувшись, уткнулась носом в черную кожу мужской куртки, вцепившись в нее тонкими пальчиками так, словно для нее это был последний человек на Земле.
– Сунери… – Блэр ухватил губами воздух, на мгновение отвернувшись от девушки, вернул свой взгляд тонким пальцам, вцепившимся в отворот его куртки, – что с тобой?
– Голова болела… – тихо, еле слышно ответила она в его грудь.
– Почему двери открыты? – продолжил допрос мужчина, и оба они забыли, что она все еще в его руках, что он все еще держит ее, прижимая к груди.
– Ну вдруг инсульт на фоне мигрени, – потихоньку начала соображать Дарем, – меня найдут…
– Я таких дур еще не видел! – разозлился Кристиан. – А если б зашел не я?!! Сунери?!!
– Азорка бы не пустил, – девушка слабо улыбнулась.
– Ах, это у нас Азорка… – протянул мужчина, – нормальный такой «Азорка», я в какой-то момент решил, что это волкодавище меня сожрет…
– Как он тебя впустил? – доктор отняла лицо и в недоумении уставилась на Блэра. – Как?!
– Ну он же умнее хозяйки, – приподнял брови Кристиан и обезоруживающе улыбнулся.
– Это да, – согласилась девушка, отвернулась к его груди и мягко провела пальчиками по металлической заклепке кожаной куртки. – Тебе тяжело.
– Что? – не понял Блэр и склонился чуть ниже.
– Тяжело меня держать… – Сунери не поднимала головы, избегала его взгляда, изо всех сил отводила свой.
Кристиан оскалился, от удивления зажмурился: он только сейчас вспомнил, что держит на руках полуобнаженную женщину.
– Это да! – согласился он и, закусив нижнюю губу, легко, как пушинку, перевернул ношу в руках, медленно опустил на пол. – Набрала, да? – сочувственно приподняв брови, он невольно коснулся взглядом тонких, острых ключиц: девушка похудела с их первой встречи… – На диету тебе пора, пухляш ты мой! – он протянул ладонь вперед, но вместо того, чтобы ущипнуть за щеку, как ребенка, провел пальцами по острой скуле и тут же отнял руку.
– Да я и так после шести не ем… – смущенно ответила Сунери, подхватив полы халата, плотнее укуталась в нем, перевязала по-новому пояс, подняла странный взгляд на мужчину. – Что ты тут делаешь? – она в который раз отвела глаза и чуть нервно повела правой рукою по предплечью левой.
– Я потерял тебя, – спокойно ответил Блэр и, уловив в своих словах двойной смысл, сделал шаг назад, оперся спиною о дверь ванной, – ты же, балда, с Грантом договаривалась!
– Голова… – Дарем тоже шагнула назад и включила свет, – сильно болела…
Коридор осветился мягким желтым светом, Кристиан приоткрыл губы и умоляюще свел брови: девушка выглядела ужасно.
Длинные темные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, груди, бледное, как полотно, лицо было настолько измучено, что смотреть на него было почти физически больно, легкие темные круги под глазами оттеняли огромные, яркие болотные глаза. И вся она сейчас – была в этих необыкновенных глазах. Даже подобных им, похожего на них выражения он не видел никогда за всю свою жизнь. Вся боль, вся тоска, вся сила и вся мудрость мира были сейчас в них.
Девушка приподняла изогнутую бровь, облизнула губы и, подняв тонкие руки, мягким движением спрятала выбившиеся на лицо пряди волос за уши:
– Ты прости… – она сделала короткий вдох, – ты не должен видеть меня такой… Мне было нехорошо…