Да, меня предали все. Я оказался не нужным никому. Ни коллегам-врачам, ни больным-пациентам, ни жене, ни сыну. Что мне оставалось в этой жизни? Или начать все «с нуля», или… Начать все от истоков – дело сильных, уйти, не сказав ни слова – удел слабых. Я не был сильным, но и слабым себя не считал.

Итак, болезнь моя отступила, и первое, что я почувствовал, был голод. А если верить своим сослуживцам, то не ел я уже больше года! Я не знал, который сейчас час, какой день недели. За окном смеркалось, и монотонный шум дождя барабанной дробью по металлическому карнизу усиливал мое уныние. Голод выгнал меня на улицу, и я брел по Свердловке одинокий среди толпы суетящихся и спешащих укрыться от дождя в свои теплые квартиры людей. Витрины магазинов и кафе, обычно угнетающие взор своей оформительской убогостью, и сегодня выглядели мрачно и неприветливо. Час был поздний, и единственным местом, где бы я смог утолить свой голод, был ресторан «Москва».

Свободных мест, естественно, не было. Несколько пар толпились у входа, однако, равнодушное лицо швейцара, маячившее в полумраке фойе, не оставляло надежды последним сменить свежий воздух на атмосферу прокуренного зала. И только четвертная бумажка оказалась магическим средством проникновения сквозь закрытые двери ресторана, и уже через несколько минут я сидел за столиком возле оркестра в окружении незнакомых девиц.

Атмосфера пьяного бесшабашья увела меня от горьких мыслей, подавляющих разум и волю.

«Пир во время чумы» – эта фраза вспыхнула в моем мозгу и пульсировала в голове в ритме бешеного танца беснующейся пьяной молодежи. Вечер подходил к концу, все были пьяны и веселы. Но чувство тревоги не покидало меня ни на миг. Отвечая себе на вопрос, что именно раздражало меня, я был почти уверен, что причиной беспокойства была та неизвестность, к которой я прикоснулся волею судьбы, и которая на целый год выбросила меня из жизни с роковыми для меня последствиями. Но ответ я мог бы получить только там, где оказался год назад, только в том доме, хозяином которого теперь являлся. Итак, в путь!

…Наутро следующего дня, холодного и дождливого, я на своем «Запорожце» отправился туда, откуда, как оказалось, возвращаться куда труднее, чем попасть. Нудный осенний дождь сопровождал меня всю дорогу, но к счастью дворники работали исправно, разгоняя мутные потоки с ветрового стекла, а тепло печки создавало уютный комфорт в салоне. Дорога от трассы к моему дому в деревне была размыта дождями, и лишь усиленные протекторы задних колес да хорошая проходимость «Запорожца» позволяли мне продвигаться вперед. Машину швыряло из стороны в сторону по размытому грунту, а метрах в двухстах от конечного пункта я все-таки застрял. Насквозь промокнув под дождем, чуть не по пояс перепачкавшись грязью и хорошо поработав лопаткой, я все же сумел подъехать к своему дому. Проклиная все на свете, дрожа от холода и гнева на наши дороги, я, наконец, ступил на крыльцо и, отперев дверь, проник внутрь сырого нетопленного дома. К счастью, дров в сарае оказалось в достатке, и не прошло и получаса, как в печке весело затрещал огонь, согревая жилище и давая спасительное тепло моему озябшему телу. Просушив одежду и подкрепившись походным сухим пайком, я решил осмотреть дом, так как дождь не унимался, и выходить на улицу не имело смысла. Дом был практически пустым: мебели, за исключением единственной кровати с тюфяком, набитым соломой, не было никакой.

Единственной ценной вещью, оставленной мне в наследство прежним хозяином, были старинные часы с маятником и механическим боем. Стекло на циферблате было покрыто толстым слоем пыли. Вытащив носовой платок, я тщательно вытер пыль, передвинул гирьку хода и, поставив стрелки циферблата по своим часам, – пустил маятник. Было четверть третьего дня.