– Это вирус. Вы переболели бессимптомно, а плацента не защитила ребенка. Иммунитета нет, и он боролся с ним как мог.

– Пневмония.

– Мы даем дополнительно кислород, наблюдаем, как он сам сможет дышать.

– Есть отечность в органах. Наблюдаем.

Диагнозы сыплются и сыплются. Все так ново для меня.

Я уже не вздрагиваю, услышав следующий.

Я просто слушаю как факт. Я не пугаюсь и не удивляюсь. Мозг совсем притупился от этого всего и больше не пропускает информацию. Я в вакууме.

Возвращаюсь в палату и погружаюсь в рутину, чтобы не думать о плохом: надо что-то делать, чем-то занять себя и действовать на автомате. Она хоть как-то отвлекает от прокручивания плохих мыслей. Я робот.

Мне параллельно пишут из дома: «Кто в сад идет, а кто в школу? Какие занятия сегодня и во сколько? У Миры сопли зеленые, значит, в сад не идет, а что с ними делать?»

Я на связи, у меня все под контролем.

Я заказываю домой доставку, что-то заказываю и себе в больницу.

Я на связи, я на связи.

Какой-то сплошной круговорот информации и рутинных дел. Они выводят из ступора и отвлекают от дурных мыслей. Хороший способ не стрессовать и убежать от внутренней боли. Временная анестезия.

По-прежнему о том, что я родила, знает один муж.

После посещения реанимации и, убедившись, что все хорошо, на сколько это может быть, говорим детям и родным, что родила. Ребята радуются, просят показать братика по видеозвонку. С трудом говорю, что он сейчас не со мной и его надо подлечить. Еле сдерживаю слезы, чтобы при них не разреветься и не испугать. Слова даются тяжело. Показываю только фото из реанимации, под ракурсом, где поменьше проводков, чтобы не пугать детей. Они мне показывают танец по видео – сами разучили. А у меня раздвоение. Внешне радуюсь их выдумке, а внутри дыра из-за младшего.

Меня поздравляют, а я как-то до конца радоваться не могу: ребенок-то в реанимации, в стабильно тяжелом состоянии… Да, рада, что родила, но то, что он в реанимации, – это плохо. Я раньше в жизни с такими вещами не сталкивалась, для меня просто роддом в качестве больницы – стресс, а тут еще и реанимация…

Я никому не рассказываю про все диагнозы. Говорю, что в общем и целом – положительная динамика. Я не хочу объяснять эти подробности, мне бы с собой справиться. Я не могу растрачивать энергию и кого-то успокаивать, держать за плечи, мне самой нужна поддержка. Я сама себя держу за плечи.

Ночью оставляют свет в коридоре и двери в палаты не закрывают – так, видимо, положено для безопасности. А еще очень душно – май выдался теплым, а окна открывать нельзя. Отключиться не получается, мозг постоянно пульсирует. Не могу заснуть. Состояние вымотанности и полубреда.

С утра мне даже умудрился дозвониться классный руководитель Яна – сказал, что он еще не в школе.

А я в роддоме, я вообще думаю о другом…

На второй день кресло-каталку мне не выдали – сказали, что надо расхаживаться. Да я только вчера родила, у меня шов, все тянет – какое расхаживаться?

Это было так несправедливо, я так и не поняла: то ли они были правы и действительно такие правила, то ли просто неохота было меня катить, так как пришла другая смена.

Но разве меня это остановило?

Только материнский инстинкт довел меня до реанимации, никакими другими причинами не могу объяснить, как я там оказалась. Это было адски тяжело. Одетая в прекрасную безразмерную местную ночнушку и халат, я была похожа на старушку: одной рукой держалась за стену, другой – за живот. Мне было так все равно. Мне бы добраться до той самой реанимации…

И я доползла!

Халат, бахилы, шапочка, руки моем и дезинфицируем.