– Но кроме этого, есть ли хоть какой-то смысл ехать? Будет как всегда, когда мы куда-то едем вместе, – стоит ей найти себе мужика, и она меня тут же бросает. От подруги это еще можно ожидать, но не от собственной же матери…

Согласно тенденциям современной моды, любимое хобби моей матери – мужчины. Если кому-то и удастся собрать мужской гарем – это точно будет она. Даже если мужчина знает, что моя мама встречается не только с ним, он приходит снова и снова, – таким вот магнетизмом она обладает. Даже если мы встречаем мужчин моего возраста, они завороженно смотрят на нее, а не на меня. И чем больше внимания она завоевывает, тем ярче сияет. А чем ярче сияет она, тем более тусклой и невыразительной выгляжу на ее фоне я. Помню, в Ницце мы с ней вместе пошли в ночной клуб – это был последний раз, когда мы отдыхали «всей семьей». Я глаз не могла отвести от одного парня, и когда он вдруг направился к нам, я не могла поверить своему счастью. А он пригласил на танец маму. Плохо быть довеском при красивой подружке, но когда тебя затмевает собственная мать!.. Как сейчас помню всю горечь разочарования – я смотрела, как они танцуют, и не могла сдержать слез. У нее уже был тогда парень, и получить вот так запросто еще одного, когда у меня никого нет, – это было просто нечестно. Особенно если учесть, что я знала, как мало значит для нее этот танец. Мне часто кажется, что ее вообще не очень интересуют мужчины, с которыми она флиртует, – она клеит их просто так, от нечего делать.

Клео садится рядом на диван.

– У нее не будет времени на мужиков, ей придется разбираться с магазином.

– Клео, Клео, это Земля, прием! Да мама на смертном одре переспит сначала с доктором, а потом и с исповедником.

– Ага, и со всеми некровными родственниками, ты права, – соглашается Клео.

– На мужчин у нее всегда время есть, а в Италии – тем более! Да ухажеры будут роиться вокруг нее, будто она – ароматный цветок. Я была бы не против, но она почему-то считает себя обязанной выходить за них замуж.

Бабушка Кармела присутствовала только на первой ее свадьбе – мама тогда вышла за моего отца, Хью; бабушка сказала, что остальные не считаются. Я ходила на все, и каждый раз надеялась, что мама опомнится прежде, чем в очередной раз скажет «Согласна». Уверена, текст службы нужно изменить: «Пока смерть – или еще кто-нибудь – не разлучит нас».

– Знаешь, что еще? – скорчила рожицу Клео.

– Что?

– Она, наверное, постарается свести тебя с кем-нибудь.

– Ф-у-у-у! – Я закрываю лицо руками.

Она права. Когда Амур понял, что бессилен изменить мою личную жизнь, и в отчаянии опустил лук и стрелы, мама вырвала их у него из рук. Она утверждает, что просто старается помочь, но, с моей точки зрения, это больше похоже на издевательство.

– А ты бы что сделала? – спрашиваю я Клео.

Она проказливо улыбается.

– Представьте себе свежие, с пылу, с жару, ньокки, лазанью с моллюсками[10]…

– Ты бы поехала только ради еды?

– Только ради этого люди и едут в Италию. А ходят в Сикстинскую капеллу и катаются на гондоле, только чтобы как-то скоротать время от обеда до ужина.

Я ухмыляюсь ей в ответ.

– Если и правда поедешь, привези мне свежего неочищенного оливкового масла. И бальзамического уксуса – «Фондо ди Треббьяно». Его выдерживают в бочках восемь лет и…

– А что, если ты поедешь со мной? – говорю я с придыханием. – Боже мой – гениально! Тогда все будет совсем иначе!

– Я бы с удовольствием! Но мне на работе надо предупреждать начальство об этом минимум за две недели.

– Разве они не могут разок сделать исключение? У тебя, можно сказать, родственник умер, – уговариваю я.