На экране вместо таблицы рейтинга и обратного отсчета висело крупное фото, на котором Мухин держал баскетбольный мяч и задорно улыбался.

Кирилла и еще несколько первокурсников стояли чуть в стороне, молчаливые и ошарашенные. Он не знал, как на такое реагировать, хотя и слышал раньше, что так бывает. Один из его однокурсников, причем из продвинутой группы, решительно заявил, что прямо отсюда идет за синей таблеткой, и не шутил – на другой день его в кампусе не было.

Но отдельно Кирилла поразило то, что на следующий день все, как обычно, отправились на учебу и старательно делали вид, что ничего особенного не произошло. Кирилл тогда даже заглянул на лекцию третьекурсников, и видел, как та девушка сидела на ней с отрешенным, заплаканным лицом. Однако, все-таки, сидела.

Одни только первокурсники много говорили между собой о случившемся, но шепотом и озираяясь, словно дети, обсуждающие процесс их появления на свет. Все были подавлены, Соня украдкой утирала слезы

***

Пару дней спустя, дождливым ветреным вечером Кирилл вышел из тренажерки с совершенно неработающей, идущей кругом головой и красными воспаленными глазами. Мир вокруг него слегка плыл, и черные кресла в темном холле учебного корпуса превращались в таинственных существ из таблиц Совина.

Мысли его были только о том, чтобы по-быстрому забежать сейчас в душевую, выпить на кухне безвкусного чая, может быть, поиграть минут десять в какую-нибудь тупую игру в телефоне и тут же отключиться, а если Вадик будет опять колобродить, то отключить его ударом планшета по голове.

Идеально еще было бы завтра не просыпаться. Или проснуться, но часов в одиннадцать. Но это, конечно, недостижимая мечта. Завтра первой парой семинар у Совина, а это значит, что нужно, наоборот, проснуться пораньше, сесть в холле, повторить его долбанную таблицу, а если останется время, то сделать какую-нибудь не очень сложную задачку, зависшую в «Lessons», и, может быть, разок попробовать запустить несложную программку, хоть в кампусе и запрещено это делать.

Он не сразу заметил, что на угловом диванчике сбоку от стеклянных дверей кто-то сидит. Это была Диана. Сбросив ботинки на толстой подошве, она забралась на черном диване с ногами и увлеченно работала в планшете. Причем, это был не их учебный планшет, а другой, графический, в котором она подрисовывала что-то зажатым в тонких изящных пальцах стилусом.

Кирилл подошел ближе. Она заметила его и подняла глаза, чуть наклонив голову на бок вопросительно.

– Можно посмотреть? – спросил он.

Диана пожала плечами и протянула ему планшет. Там была с большой любовью и множеством деталей изображена целующаяся анимешная парочка. Причем Кирилл к своему неудовольствию заметил, что парень на картинке здорово смахивает на Стравинского.

– Очень красиво, – сказал он. – Нет, правда, здорово. Ты могла бы профессионально рисовать, наверное.

– Да брось, – Диана махнула рукой. – Сейчас это никому не нужно. Нейросеть тебе что хочешь нарисует за минуту. Я так просто расслабляюсь, когда совсем голова кругом идет. Привыкла с детства. Не могу не рисовать.

– Вас, наверное, здорово гоняют в вашей продвинутой группе.

– Что есть, то есть, – она устало улыбнулась. – Переходи скорее к нам – тебя тоже будут.

– Да я бы с удовольствием… – он нерешительно присел на диван рядом. – Впрочем, мне и сейчас хватает.

– Ну, вечно в «начинашках» все равно сидеть нельзя. Скоро начнется самое интересное. Говорят, нам уже в декабре могут доверить поучаствовать в настоящей операции. Под контролем старших, конечно. Но все равно – это же круто. Выйдет обидно, если ты пропустишь.