Алина (смотрит на меня внимательно, но не говорит ничего, лишь ждёт, как будто её молчание было вопросом, на который я должен был ответить сам):

– И что? Что ты хочешь упустить? Мы ведь только встречаемся, когда я здесь. И ты всё время контролируешь свои слова, свои действия… Как будто боишься сказать что-то лишнее.

Я (чуть смущён, не в силах скрывать интерес, но всё ещё пытаясь держаться, как будто мои эмоции были последней крепостью, которую я не хотел сдавать):

– Я… может, и боюсь. Но это не то, что ты думаешь. Просто я не могу себе позволить уехать в Москву, оставить всё это. Мне бы хотелось… Но у меня есть обязательства здесь.

Алина (с лёгкой улыбкой, но её глаза полны печали, как будто она уже знала, чем это закончится): – А может, ты просто боишься отпустить что-то важное для тебя? Ты никогда не думаешь о том, что можно просто рискнуть?

Я (слегка смутившись, отвожу взгляд, как будто пытаюсь спрятать свои мысли):

– Я не могу просто рисковать, Алина. Я бы хотел жить легче, но не могу позволить себе оставить всё. Особенно сейчас.

Алина (смотрит на меня, пытаясь понять, как будто её взгляд был сканером, читающим мои скрытые страхи):

– Особенно сейчас? Даниэль, ты говоришь о том, что ты не можешь, что тебя что-то сдерживает. Но что тебя действительно останавливает? Может, ты просто боишься… боишься, что сделаешь шаг, который изменит всё?

Я (вздохнув, голос становится тише, как будто слова были слишком тяжёлыми):

– Я не боюсь изменений. Я боюсь того, что, если я сделаю этот шаг, то потеряю всё, что у меня есть. Это не страх, это реальность.

Алина (с улыбкой, но с лёгкой грустью, как будто её улыбка была маской, скрывающей что-то большее):

– Реальность… Ты постоянно говоришь о ней, как будто она уже написана. Но жизнь меняется, и иногда нужно просто сделать шаг, даже если ты не знаешь, что будет дальше.

Я (неожиданно мягко, почти шёпотом, как будто слова вырывались против моей воли):

– Я думал об этом. Каждый раз, когда ты приезжаешь в Донецк, я думаю о том, что… может, я что-то упускаю.

Алина (смотрит на меня внимательно, но не говорит ничего, лишь ждёт, как будто её молчание было вопросом, на который я должен был ответить сам):

– И что? Что ты хочешь упустить? Мы ведь только встречаемся, когда я здесь. И ты всё время контролируешь свои слова, свои действия… Как будто боишься сказать что-то лишнее.

Я (чуть смущён, не в силах скрывать интерес, но всё ещё пытаясь держаться, как будто мои эмоции были последней крепостью, которую я не хотел сдавать):

– Я… может, и боюсь. Но это не то, что ты думаешь. Просто я не могу себе позволить уехать в Москву, оставить всё это. Мне бы хотелось… Но у меня есть обязательства здесь.

Алина (с лёгкой улыбкой, но её глаза полны печали, как будто она уже знала, чем это закончится): – Я понимаю. Ты не можешь оставить то, что уже построил. И я не прошу тебя об этом. Мы просто… мы на разных дорогах. Я возвращаюсь в Москву, а ты остаёшься здесь. Каждый раз одно и то же.

Я (чувствуя, что она права, но не находя слов, как будто они застряли где-то глубоко внутри):

– Я бы хотел, чтобы всё было по-другому. Может быть, когда-нибудь.

Алина (с улыбкой, но с грустной тенью в глазах, как будто её улыбка была последним подарком перед расставанием):

– Может быть. Но пока мы живём на расстоянии. И это меняется редко, Даниэль. Каждый раз, когда я уезжаю, мне кажется, что мы просто снова станем чужими.

Я (пытаясь улыбнуться, но в голосе слышится грусть, как будто улыбка была лишь маской):

– Мы не чужие, Алина. Просто… иногда расстояние делает своё дело.