Но настоящие перемены пришли в феврале, когда мы снова встретились с Алиной. Это была наша четвёртая встреча. В тот вечер мы собрались у меня дома. Женя, Карина – подруга Алины, и сама Алина. Атмосфера была напряжённой, но не из-за внешних обстоятельств, а скорее из-за невысказанных слов, которые витали в воздухе.

– Ты пытаешься играть со мной, Даниэль, – сказала Алина, её голос был тихим, но твёрдым. Она сидела напротив меня, её глаза светились холодным светом.

– Я не играю, Алина. Просто не знаю, что ты хочешь от меня, – ответил я, хотя прекрасно знал, что она ожидала большего. Но я не был готов дать ей это.

Она посмотрела на меня так, словно я был книгой, которую она давно пыталась прочесть, но всё никак не могла понять смысл.

– Ты всегда так говоришь, но мы оба знаем, что это не так. Ты пытаешься приблизиться, но при этом отталкиваешь меня. Как долго это будет продолжаться?

Её слова были как удар по больному месту. Я знал, что она права, но в тот момент не мог найти ответа. Моя влюблённость в неё росла, но чем больше я пытался сблизиться, тем сильнее она отдалялась.

Алина (с лёгким раздражением, но спокойно):

– Даниэль, ты действительно думаешь, что можешь всё контролировать? Люди – это не шахматы, их нельзя двигать по доске.

Я (попытавшись удержать спокойствие, но голос чуть напряжён):

– Я не пытаюсь контролировать людей, Алина. Но если я не буду держать всё под контролем, кто тогда это сделает? Я не могу позволить себе оставить всё на самотёк.

Алина (вздыхая, глядя вдаль, как будто её взгляд был направлен куда-то за пределы этой комнаты):

– Но иногда… иногда ты должен отпустить контроль. Не всегда всё можно предусмотреть. Жизнь не строится по твоим планам.

Я (пожимаю плечами, но голос становится мягче):

– Я это понимаю, Алина, но если не я, то кто? Я не могу просто ждать, что кто-то другой примет решение за меня.

Алина (с лёгкой усмешкой, но в её голосе звучит грусть):

– Ты такой серьёзный. Всё время думаешь о том, как всё контролировать. Но ты понимаешь, что это отталкивает людей? Ты ставишь себя выше всего, как будто ничего другого не имеет значения.

Я (поправляю волосы, чуть смущён):

– Я не ставлю себя выше. Просто мне приходится думать о последствиях. Ты бы поняла, если бы была на моём месте.

Алина (взгляд её смягчается, но голос остаётся твёрдым): – А может, ты просто боишься отпустить что-то важное для тебя? Ты никогда не думаешь о том, что можно просто рискнуть?

Я (слегка смутившись, отвожу взгляд, как будто пытаюсь спрятать свои мысли):

– Я не могу просто рисковать, Алина. Я бы хотел жить легче, но не могу позволить себе оставить всё. Особенно сейчас.

Алина (смотрит на меня, пытаясь понять, как будто её взгляд был сканером, читающим мои скрытые страхи):

– Особенно сейчас? Даниэль, ты говоришь о том, что ты не можешь, что тебя что-то сдерживает. Но что тебя действительно останавливает? Может, ты просто боишься… боишься, что сделаешь шаг, который изменит всё?

Я (вздохнув, голос становится тише, как будто слова были слишком тяжёлыми):

– Я не боюсь изменений. Я боюсь того, что, если я сделаю этот шаг, то потеряю всё, что у меня есть. Это не страх, это реальность.

Алина (с улыбкой, но с лёгкой грустью, как будто её улыбка была маской, скрывающей что-то большее):

– Реальность… Ты постоянно говоришь о ней, как будто она уже написана. Но жизнь меняется, и иногда нужно просто сделать шаг, даже если ты не знаешь, что будет дальше.

Я (неожиданно мягко, почти шёпотом, как будто слова вырывались против моей воли):

– Я думал об этом. Каждый раз, когда ты приезжаешь в Донецк, я думаю о том, что… может, я что-то упускаю.