– Сердце, соберись, это парень, которого мы собираемся ненавидеть! – кричит мозг, но сердцу все равно.

– Я думал, тебя невозможно смутить, а это оказалось слишком просто, – прищуривается Каетано.

– Слишком просто – найти джемпер на летней распродаже, – парирую я. – Не обольщайся.

Каетано нависает надо мной с самым невозмутимым выражением на лице. Будто он гребаный победитель Олимпийского заплыва на сто метров. Капельки воды стекают по его груди в полотенце, словно к себе домой. Воздушный шарик с ниточками на ребрах сдувается и надувается при его неровном дыхании. Секунду. А почему оно неровное?

Уйдя в свои чувства, я совсем забыла, что стою перед ним в одном купальнике, который облегает мое тело, точно вторая кожа. Коварная улыбка расползается на моих губах.

– Тебе не все равно, Дельгадо. Красивый у меня купальник? А сзади? – лукаво интересуюсь я и становлюсь вполоборота, демонстрируя глубокий вырез на спине. Рамоне не нравится этот купальник, но периодически она разрешает мне выглядеть как «прохлорированная ночная бабочка».

Каетано сглатывает. Я вижу, как дергается его кадык. Взгляд становится тяжелее свинца. Я совсем его доконала. Этот взгляд может быть вполне списан за «спасибо». Ведь ему совершенно точно не все равно.

– Ладно, – улыбаюсь я, – хватит с тебя на сегодня. Продолжим больше не общаться.

В этот момент и открывается дверь в раздевалку.

– Дельгадо?

Это Алекс. Дьявол. Моя храбрость разом улетучивается. Выговор и отстранение от спорта совсем не вписываются в мои планы на начало года.

– Помогай… – шепчу я.

Каетано действует решительно и быстро. Прячет меня за стойку с полотенцами и выходит из душевых навстречу тренеру. Сквозь грохот своего сердца я слышу неубедительную речь Алекса о сложившейся ситуации на отборе. Лепет человека, который не может сопротивляться деньгам. Он так старательно оправдывается, что я невольно морщусь от жалости. Это почти унизительно.

– Сеньор, я все понимаю, –неожиданно перебивает его Каетано. – Мой отец трижды прогорел, прежде чем добился успеха. Это нормально, заботиться о своей семье. Всегда что-то приносится в жертву. Хорошо, когда это не близкие люди.

Эти слова оседают в моем сердце. В них есть что-то глубоко личное.

Выждав пару секунд, я выхожу в раздевалку. Каетано уже смотрит в мою сторону.

– Ноа. Я хочу держать дистанцию, потому что я не хороший человек. Такие, как я, рушат все прекрасное. От меня одни беды. Это то, что я хотел сказать утром. Помоги мне выкинуть тебя из моей головы. И ты сама скажешь за это «спасибо».

– Не тебе решать, за что мне благодарить, – качаю головой я. – К тому же, от меня тоже одни беды.

Эдвард Каллен хотел держаться на расстоянии от Беллы, потому что он вампир. Ромео и Джульетта родились у отцов враждующих кланов. Эмма Вудхаус заигралась в сваху и чуть не прощелкала свое счастье, в то время как мистер Найтли чересчур увлекся чтением морали. Элизабет Беннет была слишком горда, а мистер Дарси предубежден. Интересно, какое оправдание у Каетано?

– Давай-ка еще раз. С начала.

– Карла! – стенаю я. – От того, что я в сотый раз повторю тебе его слова, до истины мы не докопаемся!

Подруга страдальчески закатывает глаза:

– Значит, мы пойдем в обход! Благо, их двое.

– Что это значит? Карлита?

Но она лишь коварно ухмыляется. Мне страшно предположить, что она задумала, но меня не посвящают в этот мозговой штурм. Уже два дня прошло с того разговора, а я все не могу выкинуть слова Каетано из головы. И Карла мне в этом не помогает. Ее каблуки ритмично стучат по паркету, пока мы идем в библиотеку. Нужно выбрать книги для книжного клуба, в который мы вступили в прошлом году, чтобы разнообразить внеклассные часы для аттестата.