– Двадцать пять секунд и двадцать восемь миллисекунд! – сообщает Алекс. – Неплохо!

Офелия фыркает себе под нос.

– Неплохо?! Да парень залетел в первый разряд! Давай уже, Али, бери его к нам, будем плавать вместе. Так и быть, я поделюсь с ним своим гелем для душа! – она тихонько хихикает рядом со мной, но я сейчас даже не могу отшутиться в ответ.

– Почему они тянут? Почему не приглашают на индивидуальные тренировки? – негромко спрашиваю я. Что-то здесь не так, и нутром я уже знаю, что. Тренеры могут совещаться после очевидной победы лишь в том случае, если победил не тот, кто нужно. Но…

– Айван Эспозито! – объявляет Алекс на весь бассейн. – Моим пловцом становится Айван Эспозито! Поздравляем!

Жидкие аплодисменты в исполнении тренерского состава и недоумение на лицах спортсменов – вот, чем завершается блестящая победа Каетано.

– Кто такой Айван?

– Вон та глиста в синих трусах, – Офелия мрачно кивает в сторону веснушчатого бледного паренька, худого, точно зубочистка. Его мокрые пшеничные волосы всклочены и липнут к вискам, а щеки пылают двумя алыми пятнами. – Вторым пришел. С конца. Стало быть, мы можем ожидать обновление раздевалок или новый бассейн для персональных тренировок, – Офелия с раздражением избавляется от кутикулы на своем несчастном большом пальце, и я понимаю, что была права в своих подозрениях. Айван купил Алекса, купил себе победу.

– Сеньор, я хочу знать причину вашего решения! – раздается ровный голос Каетано. Он тоже понял. И по вене, взбухшей на его шее, я угадываю контролируемую ярость. Мы с Офелией вновь обращаемся в слух. – Я пришел к финишу первым. Это мое место, – чеканит он.

– Да… – Алекс чешет свой коррумпированный затылок, от чего мне хочется ему врезать. – Однако сеньор Эспозито был более техничен и точен. Но место на групповых тренировках – ваше без сомнений. Не о чем переживать, приятель. Попробуете в следующем году.

Каетано долго-долго смотрит на тренера, качая головой. Даже со своего места я вижу, как ходят его желваки.

– Ясно. Я понял.

Он разворачивается, готовый уйти, и я сама не понимаю, как срываюсь с места.

– Эл! Эл, не вмешивайся! – протестует Офелия, хватая меня за полотенце. – Эл, ты рискуешь своим местом, – серьезно говорит она, когда я в недоумении к ней оборачиваюсь. Выпутываюсь из полотенца и, босая, несусь к воде. Успеваю вцепиться в руку Каетано прежде, чем он скрывается в раздевалке.

– Дай мне уйти, Ноа.

– Молчи! – рычу я и тащу его за собой. На удивление, он мне не противится.

– Рамона! – зову я, подводя к своему тренеру настоящего победителя. – Я знаю, вы не любите брать выпускников и зовете их краткосрочными инвестициями. Но это исключительный случай! Каетано плавает быстрее меня. По правде сказать, он спас мне жизнь пару дней назад. Я бы утонула в море, если бы не он. Это исключительный случай. Вы сами только что видели.

Рамона с важным видом вглядывается в мое лицо. Я не думаю о последствиях своей наглости, я знаю, что поступаю верно. И она тоже это понимает.

– Хорошо, – после недолгой паузы говорит она. – Приходи завтра на медосмотр, мы подберем для тебя диету и составим график тренировок. – А ты, – обращается ко мне, едва заметно улыбаясь, – за то, что потеряла бдительность в родной стихии, завтра утром проплывешь мне четыреста метров вольным стилем.

– Так точно! – отдаю честь я, даже не скрывая своей радости. Каетано сдержанно благодарит Рамону и, протиснувшись между нами, уходит в раздевалку. Молча. Уходит. В раздевалку.

Офелия с трибуны спрашивает меня одними губами «какого хрена?». А я понятия не имею, какого! Злость зарождается в моем животе и поднимается все выше и выше, пока пар не валит из ушей. Это становится последней каплей. Когда я толкаю дверь, ведущую в раздевалки, представляю, что это грудная клетка Каетано.