Я больше не боюсь. Часть 1 Таня Ниджи

Ясное небо было чистое и безоблачное. Яркий как взрыв фейерверка и легкий как облако воздушный змей летал вслед за порывами ветра, вторя движениям нежных, голубых лент на шляпке девочки. Милое, розовощекое создание одетое в небесного цвета кружева, будто утопающая в облаке, издавала пронзительный радостный визг каждый раз, как змей, делая изящный пируэт, разворачивался в воздухе. Рыжие кудряшки, словно маленькие пружинки, прыгали и радовались вместе с ребенком.

Это были первые по-настоящему теплые деньки, после долгой и холодной зимы. Но именно из-за снежной, прекрасной зимы и чудесных, будто сказочных видов, Джонатан Честер выбрал Массачусетс, чтобы переехать с семьей. Высокий, стройный, рыжий как дочь англичанин, решил сменить смог и слякоть Лондона на чистый воздух гор и лесов Америки. Он считал, что дела можно вести и из далека, тем более что в Британии остался преданный и надежный человек.

– Эшли, надо что-нибудь съесть, иди к нам. – окрикнула девочку Кэтрин Честер.

В противоположность мужу Кэтрин была зеленоглазой брюнеткой. Тонкие черты лица, белая кожа, изящные, естественные как легкий ветерок движения – завораживали грацией, не заученные, как в пансионе, но врожденные поколениями шотландской знати.

Кэтрин разлила чай по тонким фарфоровым чашкам. Эшли подбежала и упала на покрывало, весело смеясь и ничуть не стесняясь родителей, она знала, что ее не накажут за такое поведение, не будет строгих взглядов или, что хуже, снисходительных улыбок, напротив, отец накинется сверху и начнет щекотать, и мама будет смеяться так же искренне над ее выходками и шутками.

Это был самый счастливый день в жизни Эшли. Все еще улыбаясь и вспоминая, как она с отцом катались по траве и ловили убегающего змея, девочка схватила со стула любимую куклу и нырнула в постель, мягкое, теплое одеяло обняло ее, и лишь стоило голове коснуться подушки, как ребенок сразу провалился в сон, все еще улыбаясь пережитым приключениям. Через неделю ей должно было исполниться семь лет.

Что-то не то, неприятное, горькое, от этого становится страшно и хочется плакать. Эшли натянула одеяло на голову, но это не помогло, едкая горечь просочилась сквозь пух и ткань, и снова забралась в нос, обожгла, щипала за глаза, и вызывала слезы, как бы сильно девочка не сжимала веки. Эшли села, из под двери шел свет, он был странный, слишком яркий и тревожный, из коридора, сквозь щели пробирался дым, но благодаря открытому окну не мог захватить всей комнаты и свободно выплывал на улицу. Эшли натянула одеяло до подбородка, прижала к себе куклу, было очень страшно, она не понимала, что происходит.

– Папа, – позвала она, – папочка!

Дверь распахнулась, на фоне дыма и яростно пожирающего все на своем пути огня стоял Джонатан, лицо в копоти, один рукав его рубашки тлел, но мужчина, быстро стряхнув с него искры бросился к ребенку.

– Эшли, слава богу, ты жива, – отец прижимал ее к себе изо всех сил, гладил по голове, пытался успокоить, обхватив ее заплаканное личико ладонями он заглянул ей в глаза.

– Папочка, что происходит?

– Эшли, милая, все будет хорошо. Помнишь, как ты пряталась от миссис Фиг, чтобы не есть кашу? – Эшли закивала, – сейчас надо чтобы ты так же убежала из дома, и отошла как можно дальше. Справишься?

– А где мамочка?

– С ней все будет хорошо, мы выйдем так же, я ей помогу.

– Я боюсь, там темно.

– Будь сильной малышка, отойди к конюшням, мы встретимся там. Давай, золотко. Ты же моя бесстрашная девочка. – мужчина улыбнусь, и девочка улыбнулась в ответ.

По крепче ухватив куклу она полезла в окно, Джонатан не отходил, помогал и подбадривал, стоило маленьким ножкам коснуться земли мужчина тут же исчез в окне, появился через минуту, выкинув завернутые в простыню вещи и снова скрылся в доме. Эшли подхватила сверток и бросилась в сторону конюшен, было холодно, страшно, а главное тревога не отпускала, сжимая все сильнее маленькое сердечко.

– Она в порядке, – Джонатан вернулся в спальню.

Голос его дрожал, глаза застили слезы. Его жена лежала на полу, ее ночная рубашка была залита водой, но и это уже не спасало. Женщину придавило тлеющей балкой, она не могла пошевелить ногами, сознание, тонущее в боли и отчаянии, медленно ускользало от нее, но Кэтрин из последних сил держалась, и где-то на грани между реальностью и небытием она услышала слова мужа. Это принесло то желаемое облегчение, глаза ее медленно закрылись, все что она успела это произнести:

– Я люблю вас.

И жизнь в ней угасла. Джонатан упал на колени рядом, обхватил любимую, тряс ее, стараясь привести в сознание, отчаяние, боль, все смешалось, рвало сердце, грудь, но в Кэтрин больше не теплилась жизнь.

–Кэт. – прошептал он, – Моя кошечка. КЭЭЭЭЭЭЭТ!!!!!!

Раздался ужасающий грохот, обвалилась еще одни балка, преграждая выход, окно полыхало давно, огонь перекинулся на полог кровати, и вскоре поглотил все. Дом начал медленно складываться как карточный замок, хороня под собой все и всех.

Эшли вздрогнула, ветер донес до нее треск поленьев, и словно последний вздох облако пепла пролетело, на миг окутало ее и унеслось прочь, вслед за ветром, растворяясь в темноте.

Дальше девочка помнила все как в тумане, мимо сновали люди, перекрикивались, ругались. Потом пришел дородный мужчина с неприветливым лицом, одетым в большие усы, с моноклем в глазу и дорогом костюме, он отвел ее в помещении для сторожа. Там ее оставили до вечера. Никто ничего не объяснял, мамы и папы не было, очень хотелось есть. Но Эшли молчала, она ждала родителей, папа обещал вернуться и привести маму, обещал – значит придет. Не случалось еще такого за шесть лет жизни девочки чтобы папа соврал. Становилось холодно, Эшли наконец развязала узелок, достала одежду и неловко, непослушными ручками оделась, стало теплее. Когда солнце клонилось к закату, дверь распахнулась и вошел все тот же адвокат, родителей с ним не было.

– Эшли, – голос его звучал сухо, безучастно, наверное, он у всех адвокатов такой, подумала девочка, – ты понимаешь, что произошло?

– Где папочка? Он сказал, что придет? – ярко-зеленые как у мамы глаза наполнились слезами, адвокат вздохнул.

– Твоих родителей больше нет, малышка. По распоряжению в завещании твоего отца я должен отвезти тебя в пансион. Там место тебе уже оплачено. Там же ты встретишь своего дядю, теперь он будет отвечать за тебя.

– Почему их нет? Папа сказал, что придет. Я подожду его еще немного. Вы не беспокойтесь, я совсем не хочу кушать. Если он занят, то пусть тоже не беспокоится я буду тут.

Маленькое сердечко щемило от боли, девочка все прекрасно понимала, но голова отказывалась верить, а вдруг этот усатый дядя скажет, что папа сейчас заберет ее, сейчас придёт мама, обнимет....

– К сожалению, малышка, они больше не придут. Пойдем. – лицо его смягчилось, и глаза под монолем увлажнились.

Крупные как жемчужины слезы текли по маленьким пухлым щечкам ребенка, но девочка не устроила истерики, подняла узелок, прижала к себе куклу и, взяв адвоката за руку, и пошла следом. Самый счасливый день в ее жизни, стал самым страшным кошмаром на долгие годы.

Строгая и прямая, с собранными наверх в тугой узел волосами, в платье коричневой шотландки, высокая женщина с надменным выражением на, словно фарфровом, лице стояла возле кабинета, где у девочек шел урок математики. Она услышала строгий, четкий голос преподавателя.

– Садитесь, мисс Дженкинс, если вы и дальше будете так учиться, то разорите своего и мужа в первый год брака. – Не дожидаясь пока утихнет хихиканье учениц, учитель продолжил. – И так, кто ответит мне на вопрос? Кто кроме мисс Честер?

Миссис Веллингтон два раза стукнула в двери. Наступила полная тишина.

– Войдите. – разрешил преподаватель.

– Мистер Харрис. – голос у нее был такой же сухой, как и весь вид.

– Да, миссис Веллингтон, – худой, длинный как жердь мужчина с короткими зачесанными назад волосами в пенсне на горбатом носу, поднялся с места, поправил коричневый сюртук, отвесил легкий поклон хозяйке пансиона. – У вас дело?

– Мне нужна мисс Честер. Не хотелось бы прерывать ваш урок, но дело срочное.

– Вы можете забрать ее. Мисс Честер ничего не пропустит. Юная леди уже знает столько же сколько, и я сам, – с гордостью изрек учитель.

– Рада слышать, мистер Харрис. – Сухо бросила хозяйка, – Леди Честер, прошу за мной.

Девушка с собранными на затылке в узел рыжими кудрями, в сером простом, как и у остальных учениц, платье поднялась из-за парты, расправила белый фартук, легко присела в поклоне, и выскочила вслед за миссис Веллингтон. Ее зеленые, круглые глаза озорно блестели, вздернутый носик покрывала россыпь веснушек, полные губки едва сдерживали улыбку, она догадывалась по какой причине ее могли вызвать с урока. Миссис Веллингтон не приветствовала такого, но исключения готова была допустить, если за ученицу всегда и вовремя платили, и кроме того воспитанница должна была прилежно учится.

Ожидания Эшли оправдались, пройдя по мягкому ковру, светлого коридора, деревянные панели, которого блестели чистотой, а зеленые обои с золотым тиснением отражали свет солнца, бьющего из французского окна, миссис Веллингтон остановилась возле дверей в библиотеку.

– Прошу, – открыла она двери и пропустила вперед девушку.