– Молодой человек, – он вдруг повышает голос, – вам знакомо такое понятие, как субординация?

– Да.

– А тогда, какого дьявола, ты прыгаешь через голову?!

Я стараюсь сохранять спокойствие, получается с трудом.

– Потому, что я не могу ничего добиться от Стива.

Я выхожу из офиса Вейга, чувствую, что у меня горит лицо, будто я прошёл через все унижения, какие только можно себе представить. Что-то внутри меня начинает медленно закипать.

Засуньте свою субординацию себе в задницу!

И сами идите следом.

Стива нигде не видно. Я готов наброситься на него со всеми своими претензиями. Пока он не скажет, когда у него состоится окончательный разговор с Вейгом по поводу моей дальнейшей судьбы, я с него не слезу.

Стив появляется, как всегда неожиданно и словно из ниоткуда, со стопкой охренеть, каких важных папок в руках.

– Ты считаешь, что я всё ещё должен быть ассистентом? – спрашиваю я его. Мне еле удаётся сдерживать себя.

– Нет, – отвечает Стив.

– Так иди и скажи об этом Вейгу!

– Сейчас, на самом деле, не самое подходящее время, – говорит Стив, – давай подождём ещё пару дней.

Звучит, как отмазка, если честно.

– Чёрт! Да ты рехнулся? – говорю.

– За языком следи.

– Я тебе об этом уже не первый раз говорю, и у тебя всё время не подходящее. Раз ты считаешь, что я заслужил это грёбанное повышение, почему ничто не меняется? У тебя же есть все аргументы в мою пользу.

– Я ещё раз тебе говорю, давай подождём ещё пару дней. Я обязательно пойду к Вейгу и поговорю с ним.

– Что тебе дадут эти пару дней, Стиви? А у меня на эту пару дней уже нет ни цента.

– Ну, – пожимает плечами.

– Может, ты чем-то недоволен?

– Нет. Но сейчас Вейг не будет меня слушать. Тем более, если я завалюсь к нему сразу же после тебя.

Вейг хоть и тот ещё гондон, но порой он кажется человеком вполне рассудительный. Я знаю, что он всегда старается опираться только на факты. А уж факты в мою пользу у Стива есть, тут и к гадалке не ходи. Но я и раньше догадывался, что Стив побаивается Карлоса Вейга, хотя и входит в, так называемый, «круг доверенных лиц», они могут часами обсуждать дела, наглухо запершись в офисе Вейга, как два педика.

– Какая разница? – спрашиваю.

– А разница такая, дорогой мой, что сейчас в компании наступают тяжёлые дни. Во всём нашем городе, мать его, ситуация критичная. С каждым месяцем ситуация только накаляется. Сокращение за сокращением.

– А я-то тут при чём?

– При том, что Вейг при всех моих стараниях, скорее всего, не захочет пока давать тебе никакой другой должности.

Сейчас это звучит, как приговор.

– Всё ясно станет, к концу месяца, не раньше, – заключает Стив. – А я пока не хочу портить его настроение ещё сильнее разговорами о тебе. Я тебя понял, Рен, – он кивает, – теперь и ты пойми меня.

– В который раз ты меня понял, Стив? В десятый?

– Рен, – шипит Стив, – я всё тебе объяснил.

– Почему, тогда я так и не понял, что мне делать?

– Да ничего особенного. Работай. Не доставай меня больше, пожалуйста.

Всё мне понятно. Это будет тянуться ещё несколько недель. Я до сих пор остаюсь не в счёт. Я ухожу от Стива, внутри меня закипает ещё сильнее.

Я направляюсь к месту для курения. Кто-то меня окликает мол, моё время для перекура ещё не наступило.

– Да пошло оно! – бросаю я через плечо.

Теперь плевать на всё. Пошли вы, я больше не подчиняюсь вашим общим правилам, раз уж я до сих пор не стал одни из вас и непонятно, стану ли им вообще. Это что выходит, я единственный во всей этой гребенной конторе, кто ничего так и не заслужил за целый год? Ну охренеть не встать. Но раз так, теперь я буду делать всё, как сам того хочу.