Варигин посмотрел на простреленную руку Полозова:

– Вы бы, товарищ лейтенант, уходили отсюда. А то, не приведи бог, ещё раз придётся Михайлюкову перевязывать вас. Где его носит? Коробки-то пустые!

Михайлюков появился почти тотчас же. Он тащил шесть коробок с пулемётными лентами.

– Вот, приволок, товарищ сержант, – проговорил он, отдуваясь. – Теперь порядок!

Варигин не ответил. Он не прекращал огня. Третья рота во главе со старшим лейтенантом Карасёвым пошла в контратаку. Поддерживая её, с флангов ударили из всех видов стрелкового оружия: первая рота – со стороны кирпичного завода, вторая рота – с опушки леса.

Особенно много неприятностей доставлял противнику пулемёт сержанта Варигина. Немецкие автоматчики не раз пытались «достать» его, но позиция расчёта оказалась для них неуязвимой. Тогда этот участок начали обстреливать вражеские миномётчики. Сержант, словно не замечая разрывов, продолжал вести огонь, пока одна из мин не взорвалась почти на самом бруствере окопа.

Выплюнув набившийся в рот песок, Варигин глянул в сторону Михайлюкова. Второй номер лежал, подогнув под грудь руку, и хрипло, с трудом дышал.

– Ты что? – кинулся к нему Варигин.

– За… зацепило… – тихо отозвался боец. – Не отвлекайтесь, Николай Иванович…

Собрать и разобрать пулемёт сержанту легче, чем перевязать раненого товарища. Но тут на позиции появилась военфельдшер Галина Майская.

– Пусти-ка, сержант. Я с этим управлюсь лучше, – сказала она и, обращаясь уже к Михайлюкову, добавила: – Ну, потерпи, братишка. Сейчас будет немного больно… Вот так! Ну-ну…

Михайлюков скрипнул зубами, но не застонал. Его уволокли на плащ-палатке. Варигин остался у пулемёта один. Стреляя по группе отходивших к Тереку фашистов, он забыл изменить прицел.

– Мажешь! – прозвучал рядом голос Полозова.

Варигин не успел ответить – взрывом мины его отбросило от пулемёта.

Сержант вскоре приподнялся, огляделся. Рядом неистово ругался Полозов, пытаясь зажать рукой бившую из ноги кровь.

Подползла вездесущая Галина.

– Лейтенант, я вас эвакуирую в медсанбат.

– Гвардейцы на карачках воевать смогут. Я вам не подчинён, товарищ военфельдшер!.. Не обижайтесь, – и, заглянув девушке в глаза, перешёл с крика на хриплый шёпот: – Бой ведь! Ну, как они тут без меня?

Бойцы третий роты так яростно контратаковали, что противник, несмотря на численное превосходство, вынужден был отступить к Тереку и закрепиться в окопах. Более двухсот трупов оставил враг на поле боя.

Гитлеровская артиллерия обрушила на атакующую роту шквал огня. Это вынудило старшего лейтенанта Карасёва отвести стрелков на исходные позиции.

В небе появились пикирующие бомбардировщики Ю-87. Гитлеровские воздушные пираты предпочитали наносить свои удары в светлое время суток. Волнами по пятнадцать – двадцать машин появлялись они со стороны Моздока и, заваливаясь на левое крыло, поочередно пикировали на позиции 98-го гвардейского полка. А у нас – ни одного зенитного орудия, только бойцы изредка били по «лаптёжникам» из винтовок.

Следующая волна «юнкерсов» нанесла бомбовый удар по 52-му отдельному миномётному дивизиону и артдивизиону 8-й стрелковой бригады. Стало ясно, что такая интенсивная бомбёжка одновременно с артобстрелом – «увертюра» к последующим попыткам противника переправиться.

Было хорошо видно, как на северном берегу готовились к переправе ещё один вражеский батальон и группа фашистских танков.

Судя по всему, направление основного удара намечалось из Моздока на Вознесенскую. Правда, незадолго перед тем командир 9-й гвардейской бригады подполковник Власов доложил, что противник начал форсировать Терек в районе Кизляра, но сумел захватить на правом берегу лишь небольшой плацдарм. Поступили также донесения о безрезультатных попытках гитлеровцев форсировать Терек на участке 10-й гвардейской бригады полковника Бушуева. Стало быть, здесь действия врага носили явно демонстративный характер, чтобы держать в напряжении весь наш передний край и заставить равномерно растянуть силы на широком участке фронта. Итак, предположение, что противник нанесёт свой главный удар из Моздока вдоль дороги на юг, полностью подтвердилось. И я решил перебросить в район бригады Красовского 47-й истребительно-противотанковый дивизион.