Покаянно ложусь щекой на его грудь. Мое сердце бешено колотится от страха, от прикосновений мужа, которые вызывают тошноту, а еще от ненависти к самой себе за то, что приходится вести себя так, чтобы не спровоцировать. Я как марионетка, не способная прожить собственную жизнь и вечно находящаяся под контролем незримой руки.

– Прости, – говорю совсем уж тихо. С каждым днем лгать о раскаянии все невыносимее.

Его рука покровительственно ложится на мое плечо, сжимает. Большой палец растирает кожу через плотную ткань. Ладонь поднимается выше, привычным жестом обхватывает шею. Гриша делает шаг назад, поднимает запястье под моим подбородком, вынуждая запрокинуть голову и встретиться с ним взглядом.

Его верхняя губа дергается от злости, на скулах пляшут желваки. В зеленых глазах вспыхивает бешенство. Но Гриша давно научился контролировать свои эмоциональные порывы. Несильно сжав горло, он подтягивает меня к себе. Я молча терплю, не сопротивляюсь. Ему не нравится, когда так. Нужны мои эмоции.

Поэтому он отпускает, отталкивая с легким пренебрежением.

– Ну что за девка. Каждый день приходится воспитывать, – морщится и отходит к столу, а я наконец могу дышать. – Если в субботу облажаешься, поедешь отдыхать в санаторий, поняла?

– Да, – опускаю голову и сжимаю руки в кулаки. Под санаторием Гриша подразумевает пансионат, куда отправляют любовниц и неугодных жен влиятельных мужчин. Все в одной дурке, откуда выйти можно только на тот свет.

– Хорошо, – кивает и усаживается во главе стола. – Заканчивай накрывать на стол и садись. Позавтракаем вместе.

В спортзал я сбегаю на суперреактивной скорости. Выскальзываю из машины, клюнув Гришу в щеку на прощание. Он, конечно, считает, что я недостаточно благодарна, раз ограничиваюсь только жестом вежливости, но для меня и это действие похоже на подвиг.

Ерунда все это про «лучше быть любимой, чем любить самой». Лучше, когда все взаимно, либо в гордом одиночестве.

Меняю клубную карту на ключ-браслет от шкафчика в раздевалке. Внутри немноголюдно, как и в целом в фитнес-клубе в это время. Проверяю зарядку на наушниках, меняю кроссовки на зальные и снимаю кофту, оставаясь в коротком топе с длинными рукавами. Я закрыта на максимум, только на животе остается тонкая полоска кожи между верхом и лосинами.

Собираю волосы в хвост и уже собираюсь уйти, как из душевой выходит Рита.

– Эм… привет?.. – удивленно хлопаю ресницами. – Я думала, ты уже в зале.

– Нет, Машунь, не получится у меня сегодня с тобой позаниматься, я раньше приехала, это спонтанно получилось, – она кусает губы, натягивает полотенце выше. – Ну… в общем, это мой тот… ну, парень, – она плюхается на скамью и, запрокинув голову, мечтательно вздыхает.

– Он здесь? – присаживаюсь рядом.

– Нет, боже упаси! Я бы не хотела, чтобы он видел меня потеющей на дорожке и с языком на плече, – она легонько шлепает меня по бедру. – Предложил позавтракать вместе, сейчас за мной заедет. Я только в зал зашла, а он тут как тут! Ну и…

– Готовишься быть десертом? – киваю на одноразовую бритву в руках Риты.

– По обстоятельствам. Но если что, я готова к любому развитию событий! У меня только белье разного цвета. Может, без лифчика пойти, как думаешь?

– Это будет слишком очевидный намек.

– Слишком очевидный намек будет, если я молнию на топе расстегну по максимуму. А так… – Рита начинает хлопать ресницами и вытягивает губы трубочкой. – Милый, кондиционер сильно дует, можешь дать свой пиджак?

Мы одновременно смеемся. Я желаю подруге хорошего свидания. Она обещает рассказать, как все прошло, и мы расходимся в разные стороны.