Ухватившись за тонкий, обманчиво хрупкий выступ и сделав последний шаг до самой вершины, Ирис оказалась полностью вознаграждена. Вокруг простиралось Великое море. Оно обступало со всех сторон, вздымая волны, загораясь, обдавая брызгами зазевавшихся птиц, заигрывая с ладьями и обхватывая в свои крепкие объятья десятки островов, кажущихся всего лишь мелкими обломками, несущимися по воде. За пределами Архипелага в нем плескались неведомые чудища и летали рыбы, смывался песок с берегов, оторванных от привычного мира дрейфующих островов, которые напоминали айсберги неизведанных земель.

Весь мир, крупицы которого девушка видела или о частях которого слышала, сейчас оказался как на ладони в своей устрашающей простоте. От этой простоты было невозможно сделать и вдох. Она словно нарочно ломала представление о собственной значимости, глумливо напоминая, что есть еще миллионы столь же непознаваемых вещей.

Ирис отвернулась в надежде успокоиться, но на ее глазах навернулись слезы: вместо безжизненных скал впереди стелился ковер из неизвестных цветов с огромными невероятного ультрафиолетового цвета лепестками в форме сердца. Стебли пробивались наверх беззастенчиво, как обыкновенный бурьян, хотя других растений здесь оказалось не так-то много. Оранжевая пыльца, словно сахарная пудра на выпечке, то и дело опасно поблескивала на зимнем солнце, как напоминание, что странные цветы не потерпят вторжение на свою территорию.

Почти уже не ощущая порывов ветра, Ирис растерла лоб, сжимаемый оледеневшей фероньеркой в тиски. Она нерешительно качнулась вперед. Ей хотелось рассмотреть цветы поближе, потрогать их, узнать, какими они должны быть после всех порывов ветра, непрекращающихся снегопадов и этого загадочного тепла. Наверное, они шершавые, заиндевевшие или, наоборот, пластичные, чтобы отвечать на любой ожидаемый каприз странного климата. Интересно, какой у них запах? Он явно почти незаметный, с одной нотой и от этого незабываемый. Как бы больше узнать о тех травах, что с ними уживаются, но удерживает их вызывающий цвет: яд может легко проникать сквозь кожу, а когда он начнет действовать и какое нужно противоядие, может быть неизвестно и самим драконам.

– Хочешь рассмотреть их поближе? – Провожатый, о котором девушка совсем забыла, напомнил о себе тихим шипением. Следом перламутровое тело скользнуло мимо, пересекло лентой всю цветочную поляну, а потом застыло изваянием посередине этого сказочного буйства. – Думаешь, они ядовитые? Отнюдь.

Ирис приоткрыла рот от изумления, но вовсе не потому, что дракон угадал ее мысли. Захваченная эмоциями и впечатлениями, она почему-то сочла само собой разумеющимся и вполне закономерным отсутствие снега, несмотря на постоянный снегопад. Теперь, когда белые хлопья оседали на розоватой чешуе ящера и устраивались маленькими сугробами между шипами хвоста, эта аномалия стала очевидной: на цветочную поляну не упало ни единой снежинки. Они испарялись где-то в воздухе, не долетая буквально нескольких сантиметров до острых концов самых высоких листов.

Дракон довольно выпустил клуб пара из ноздрей и хлопнул хвостом. Снег осыпался с туловища, как мука с ладоней, и мгновенно исчез.

– Ты еще не поняла: Кирзак – единственное место на этом свете, где не действуют привычные для вас правила. Здесь все другое. – Ящер щелкнул когтями по земле. – Порой даже нарушающее то, что вы все называете порядком. Поэтому отсюда видно весь мир далеко за пределами Архипелага.

Ирис спрятала руки в рукава шубы и изо всех сил вцепилась пальцами в подкладку, пытаясь хоть так сохранить подобие спокойствия.