Ирис поежилась и вернулась в лавку, чтобы прибраться: кто знает, когда она сюда вернется. Это не заняло много времени, и уже через полчаса, заперев лавку и пройдя по дорожке мимо леса, она вошла в дом родителей.

– Привет, моя ягодка, – фея Сирень поцеловала дочь и помогла ей снять мантию.

– Здравствуй, мама. Здравствуй, папа! – последнее она крикнула, чтобы получить в ответ удовлетворенное бурчание из отцовского кабинета. – Мама, что ты со мной как с маленькой? Мне почти двадцать семь, а ты все нянчишься. Отдыхай, пожалуйста. – Ирис забрала мантию из ее рук и отряхнула от травы и пыли. – Ты, наверное, и так всего наготовила.

– Не надо напоминать, сколько мне лет. – Фея Сирень все-таки забрала мантию дочери и повесила ее на вешалку по своему вкусу. – Лучше мой руки и иди есть. Наверняка, опять весь день кусочничала и пила воду, а еще говоришь, что взрослая.

Фея Сирень по-прежнему оставалась моложавой, а издалека ее и вовсе можно было принять за девушку. Но она вовсе не пыталась этим бравировать, а принимала как должное и всячески подчеркивала, что негоже изображать девчонку, когда есть молодая дочь.

Ирис послушно прошла в столовую, стены которой были расписаны изображениями белых роз, а вся мебель тонула в кремовом цвете, как свежеиспеченное безе.

На одном из стульев лежала большая голубая коробка, перевязанная бантом серебряного цвета, сразу привлекшая внимание волшебницы.

– Мама, это принесли для меня? – Она ухватилась за кончик банта, но остановилась, решив открыть у себя в комнате.

– Да! – Сквозь грохот опускаемой на котелок крышки прокричала фея Сирень.

– Я поднимусь пока наверх. Там нужные для меня вещи. Я завтра утром уезжаю.

Коробка оказалась не такой уж и легкой: чтобы поднять ее наверх, пришлось исхитриться и прижать подарок к телу, мысленно благодаря того, кто так туго завязал бант, чтобы ничего не рассыпалось. Оказавшись в комнате и бросив коробку на кровать, Ирис взяла ножик и без сожаления перерезала ленту. Нетерпеливо откинув крышку, волшебница почувствовала резкий запах лаванды и увидела слой хрустящей оберточной бумаги, под которой была тщательно уложена длинная темно-синяя шуба с огромным капюшоном и высокие сапоги из вяленой шерсти. Девушка изумленно погладила мех. Никогда прежде она не только не носила, но и не видела на ком-то такие вещи. Неужели где-то может быть настолько холодно? Конечно, она узнает об этом уже завтра, но эта одежда явно намекала о цели ее путешествия. По телу прошла дрожь, и волшебница, даже не потрудившись сложить подарок, поспешила вернуться к родителям, чтобы провести с ними оставшиеся часы перед поездкой или авантюрой, как ее назвал Принц Туллий.

Как это бывает перед важными событиями, Ирис всю ночь проворочалась и смогла забыться сном лишь незадолго до рассвета. Однако глаза ее сами собой распахнулись в четыре часа утра. Старясь не спугнуть это невероятно легкое пробуждение, девушка, преодолевая пробежавшую по телу дрожь, выскользнула из-под одеяла.

Суетливо рассуждая, что можно захватить с собой, она принялась складывать в ларец еще одну сорочку, расческу, два пледа, книгу с заклинаниями и иголку с ниткой. Вспомнив о шубе, она добавила к вещам теплую шаль. Что-то не давало девушке покоя, живот сводило от необъяснимого страха, отзываясь в горле тошнотой. Поежившись от нахлынувшего холода, Ирис решила тщательно искупаться перед поездкой, надеясь так смыть с себя все тревоги.

Теплая, считай, горячая вода громко зажурчала в сонном доме.. Каждый всплеск приободрял и, как ласковое объятье, позволял почувствовать себя чуть более защищенной. Окно заволокло паром, смазывая силуэт замка и окрестностей. Ирис пальцем нарисовала на гладкой поверхности небольшое сердечко.